— А ему и не надо выключать… — Филип разговаривал с ней, как с ребенком; впрочем, в какой-то степени она им и была. — Поскольку он светится на протяжении всей своей жизни, то это его нисколько не беспокоит и не мешает спать.
— А какого он цвета? — спросила Джулия.
— Когда он голоден, то светится темно-красным. Когда разъярен — ярко-синим. А когда ухаживает за своей дамой, — Филип улыбнулся, — то ослепительно желтого цвета и бешено пульсирует, как огромная, высотой в пятьдесят футов, лампа-вспышка.
— Ах, как бы мне хотелось его увидеть! Это, должно быть, прекрасное место — мир, где ты живешь!
— Пожалуй, да. — Он внимательно посмотрел на меня. — Впрочем, так считают не все.
— Я бы отдала все, чтобы там побывать!
— Все не требуется, — сказал Филип, а я попытался представить, каким бы тоном он это сказал, если бы был человеком. — Только самое дорогое.
Она взглянула на него с интересом.
— Ты там родился?
— Нет, Джулия, не там. — На его лице отразилась безграничная боль, оттого что ему приходилось называть ее по имени. — Я родился здесь, в этом самом доме.
— Должно быть, это было еще до того, как мы сюда переехали. — Она передернула узенькими плечами, словно отгоняя смутные сомнения. — Но если ты здесь родился, почему тогда ходишь в маскарадном костюме?
— Именно так люди выглядят там, где я живу.
— Значит, это где-то в пригороде, — уверенно заключила она. — Мне не приходилось видеть таких, как ты, ни в супермаркете, ни у врача.
— Это очень удаленный пригород, — пояснил Филип.
— Я так и думала. А тебя зовут?..
— Филип, — подсказал он.
Второй раз за ночь я увидел, как по его щеке катится слеза.
— Филип, — повторила она. — Красивое имя.
— Я рад, что тебе нравится.
— Я уверена, что когда-то знала одного Филипа. — Она вдруг зевнула. — Прости, я немного устала.
— Наверное, мне лучше уйти? — заботливо спросил он.
— Можно тебя кое о чем попросить?
— Конечно. Все, что угодно!
— Мой отец всегда рассказывал мне на ночь сказки, — доверительно сообщила Джулия. — Может быть, и ты тоже что-нибудь мне расскажешь?
— Меня ты никогда ни о чем таком не просила, — выпалил я.
— Но ведь ты не знаешь ни одной сказки!
Пришлось признать, что она права.
— С удовольствием, — согласился Филип. — Давай только убавим свет, чтобы тебе лучше спалось.
Она кивнула, вынула из-под спины лишние подушки и легла.
Филип потянулся к висящему над тумбочкой бра — единственной вещи, которую я добавил в комнату после его отъезда. Не найдя выключателя, он вспомнил про голосовые команды и отдал приказ приглушить свет. И вот в комнате, где Филип каждый вечер слушал мамины сказки, он начал рассказывать историю ей самой.