— Какого хрена ты делаешь в полотенце? — произнёс он, вырывая меня из мыслей. — Потерял где-то одежду?
— Ты сказал мне принять душ.
— Я не говорил тебе голым бегать по моему дому.
Ну, нет, этого он мне не говорил, но судя по пылкому взгляду, он возражал не так сильно, как утверждал.
Придерживая полотенце на месте, где завязал, я пожал плечами.
— Не совсем голым. Кроме того, разве ты хотел, чтобы я сидел на твоём диване в мокрой одежде? — я кивнул на всё ещё работающую сушилку. — Вещи будут готовы через минуту.
Лукас раздражённо вздохнул, избегая взглядов на мою обнажённую грудь, но это значило, что его взгляд опустился на единственную мою прикрытую часть и задержался ниже талии достаточно долго, чтобы мой член поднялся и тут же пришёл в боевую готовность. Глаза Лукаса расширились от невольной реакции под моим полотенцем, и он прокашлялся, прежде чем развернуться на пятках.
— Тогда, полагаю, чувствуй себя как дома.
Вау… Он по-прежнему нервничает из-за меня, — на моих губах от этой мысли появилась улыбка. Этот сексуальный, уверенный мужчина по-прежнему нервничает из-за меня. Наверное, это не должно было делать меня твёрже, но сделало. Я потянулся вниз, чтобы взять себя под контроль, ущипнув себя за головку.
— Постараюсь, — сказал я.
Но прежде чем дойти до кухни, Лукас остановился, а затем через секунду произнёс:
— Голоден?
Урчание моего живота ответило на вопрос за меня, и он кивнул, прежде чем пройти на кухню.
Это было забавно… как бы он ни упрекал меня тем, что я у него дома, манеры Лукаса не позволяли ему не предложить поесть или подвезти человека во время шторма. Так что, каким бы он ни хотел быть напыщенным и какие бы злые слова ни хотел бросать в мою сторону, я приму их, потому что внутри у Лукаса была добрая душа. Он мог сейчас быть другим, но часть его никогда не изменится. И это вызывало у меня желание узнать мужчину, которого я упустил.
Когда я прошёл за ним на кухню, он проигнорировал меня и принялся доставать мясо для сэндвичей, хлеб и приправы. Я сел на один из барных стульев у стойки, а он продолжал избегать взглядов в мою сторону. Но то, что он не смотрел на меня, давало мне кучу времени понаблюдать за ним, что было нежелательно, если судить по звону тарелок, которые он специально ронял, и по грохоту ящиков с посудой.
— Я ведь тебя не отвлекаю? — спросил я. И я снова испытывал свою удачу.
— Ещё как. Отвлекаешь.
— Тебя больше беспокою я или моя нагота?
Рука Лукаса замерла, пока он размазывал майонез по куску хлеба.
— Твоё присутствие в целом раздражает и не приветствуется.