Луна успела поиграть в прятки с облаками, когда мышцы Корин расслабились. И тогда она еле слышно заговорила, начав свой рассказ с того самого момента, когда Джек остановил свой сверкающий автомобиль на парковке кафе «У Тедди».
– Мне только что исполнилось семнадцать лет… А в Джеке было столько блеска. Дома…
Ее голос прервался, и Кайл прошептал:
– Я знаю.
Долгие минуты она молчала. Он тоже погрузился в ее молчание, в ее мир, как она погрузилась в его. Кайл представил, как Корин входит в церковь под руку с отцом. Ее волосы наверняка были убраны в пучок, а фата развевалась на ветру. Она сказала «да» и поставила подпись. Она наверняка крутила на пальце обручальное кольцо во время свадебного обеда… Думала ли она о первой брачной ночи?
Кайл очнулся от мыслей, когда Корин заговорила о том, что чувствовала, когда ждала Малколма. Она приняла… остальное. Потому что было уже слишком поздно.
– Я знаю. Это глупо. Но от сына так хорошо пахло, и он казался таким живым, таким крепким, что я сказала себе: это цена, которую нужно было заплатить за то, чтобы иметь такого красивого ребенка.
Кайл подумал о том, что должен был родиться именно этот ребенок. Не какой-то другой. Иначе этим вечером Корин не была бы в его объятиях. В убежище.
«Жизнь…»
Корин ничего не сказала о первой пощечине Джека. И о других тоже. И об ударах кулаком. И об ударах ногой. И о тех случаях, когда он заваливал ее на стиральную машину или на кухонный стол… И о том, что было в его глазах, когда у него возникало желание поиграть. Кайл не задал ни единого вопроса и никак не отреагировал. Она должна была выплеснуть то, что готова была рассказать. Он хотел услышать то, что она решилась поведать. Ему нужны были ее слова. Но удушающая ярость набирала силу. Она добавлялась к той, которую он уже носил в глубине души и которая отказывалась его покидать.
Когда Корин заговорила о ящике комода и отвертке, о книге, которую она спрятала, Кайл понял, что, если бы Джек в эту минуту вошел в комнату, он бы… его убил.
– …Потом я увидела глаза Кристы. И красный огонек старого магнитофона. Я вытянула руку, насколько смогла, и изо всех сил ударила Джека магнитофоном по голове.
Корин ничего не сказала о том, как Джек на ее глазах упал без сознания на толстый розовый ковер. О том, что она вырвала оружие, которое он носил в кобуре под мышкой, и прицелилась в него. Несколько минут она решала, жить ему или умереть. Если бы она его убила, то сама отправилась бы прямиком в тюрьму. Без детей. Наконец, она не сказала Кайлу, что именно в эту минуту ей захотелось, чтобы Джек страдал. Разве он не повторял постоянно: «Я без тебя умру»? Она не стала упоминать о статье Тимми, которую инстинктивно бросила в огонь. Но она рассказала, как схватила Кристу и взяла ключи от прекрасного белого «Ягуара». Она поцарапала обе сверкающие правые дверцы о камни, стоявшие по бокам их подъездной аллеи у самого выезда. Она не стала пристегивать малышку в детском креслице, а просто посадила ее к себе на колени.