— Какая же ты сволочь, Кайрат!
— А ты бесстыжая стерва, давно нарушившая все мыслимые и немыслимые правила, потому что привыкла устанавливать свои. Именно поэтому я до сих пор рядом.
Она молчала недолго, а потом её горячая ладонь легла ему на бедро и поползла дальше.
— Я так по тебе скучала, — она игриво надула губы.
— Я тоже, если ты разговариваешь со мной.
Она стукнула его по ноге и обиженно сложила руки на груди.
— Хочу напиться.
— Не возражаю.
— Хочу напиться с тобой.
— О, нет! — он оценил её повеселевший вид. — Я сегодня пас. И так после вчерашнего до вечера голова гудела.
— Слабак! — беззлобно отозвалась она. — Значит, буду пить одна.
Он тяжело вздохнул, понимая, что, конечно, в таком неровном состоянии он её не бросит, и это будет тот ещё вечерок.
Возле загородного особняка, словно сошедшего с рекламных проспектов, стоял под парами новенький Prado. Её сын из всех машин отдавал предпочтение Тойоте. Такой, сука, патриот своей компании. Пухлый водитель дебилковатого вида грязной тряпкой протирал номера.
— Я же забыла тебе сказать, Пашка прилетел, — сказала Диана, выдёргивая бумажную салфетку и пытаясь вытереть его мокрое лицо.
— Я уже понял, — отклонился Кайрат, и хлопнув дверью пошёл доставать чемодан.
— А тебе идёт, — усмехнулся Савойский, встретившись с ним в дверях. — Весь в дерьме как в доспехах.
Кайрат пропустил его замечание мимо ушей. Он поставил багаж, бросил на диван в гостиной своё пальто и пошёл умываться на кухню.
— Только не говори, что ты останешься, — следовал за ним по пятам Савойский.
— Это не тебе решать, — вытер лицо Кайрат и уставился на этого жалкого наследника империи в упор.
— Я сказал, чтобы ноги твоей в моём доме не было, — едва сдерживал себя Савойский, чтобы не кинуться на него с кулаками.
— Технически это дом твоей матери, — спокойно повесил на место полотенце Кайрат. — И, если она попросит, я останусь.
— Ты не останешься, — угрожающе шипел Савойский.
— Паша, — вошла на кухню, Диана. — Прекрати немедленно. Он останется, и тебя это не касается.
Парень резко развернулся и выскочил из кухни, смерив мать уничижительным взглядом.
— Шлюха! — выкрикнул он, и входная дверь за ним с грохотом захлопнулась.
Диана с непроницаемым лицом отодвинула стул, села, и закрыв лицо руками, заплакала.
Глава 9. Дана
Это неправильно. Стыдно, неразумно, неприлично. Но прижавшись спиной к дверному косяку и принимая его жадные поцелуи, Данка забыла все эти глупые слова.
В халате, без косметики, с мокрой после душа головой она открыла ему дверь, движимая исключительно любопытством.