— Я помню, ты… делала это… раньше, — прохрипел он. — К счастью… было не так больно.
В глазах Лины сверкали эмоции, которых он не понимал. Мгновение она выглядела так, словно хотела закричать. Она делала короткие глубокие вдохи, её руки дрожали.
— Иногда ты сводишь меня с ума, — прошептала она, мгновение глядя на него, потом убрала нож и прижалась губами к его губам.
Ошеломленный Эдж остался лежать на полу, наблюдая, как Лина отстранилась и слезла с его ноющего от боли тела. Он перекатился на бок и встал на колени. Прижал руку к паху, в то время как Лина вложила нож в ножны на бедре и взяла лежащую возле двери сумку.
— Не отпускайте его, — приказала она и вышла за дверь, которую открыла Энди.
Склонив голову, Эдж глубоко вздохнул. Потрогав нос, удивился, что нет крови. Воин встал на ноги, когда к нему подошла Бейли, неся пакет химического льда.
— Не уверена, куда его лучше приложить: к твоему носу или к… — Она указала на его промежность и сочувственно усмехнулась.
— Где она научилась так драться? — спросил он, забирая у неё пакет.
— Там же, где и мы — на улицах, — ответила Мирела, направляясь к кухне. — Кто-нибудь голоден?
Эдж кивнул, продолжая смотреть на дверь, перед которой стояла Гейл и пристально его рассматривала.
— Эдж… у тебя есть выбор. Таинственный пакет номер один или таинственный пакет номер два, — закричала Мирела.
— Боже, надеюсь, на этот раз там не будет сушеных червей, — простонала Мишель.
Глава 9
Дни, казалось, пролетали быстрее, чем раньше. Никто не выходил наверх с тех пор, как она и Энди были там в последний раз. Во всяком случае, хаос на верхних уровнях лишь нарастал. Обсудив всё с другими женщинами, они решили на время залечь на дно в надежде, что, в конце концов, ваксианец сдастся, и тем самым уменьшат вероятность того, что кто-то заметит, как они исчезают за канализационной решеткой.
С тихим вздохом Лина перекатилась на бок. Она пыталась игнорировать мужчину на соседней кровати, но это было невозможно. Эдж не тот парень, которого девушка могла бы проигнорировать. Черт, с тех пор как они спасли его, он ходил за ней, как приклеенный. Она осознавала, что он сводил её с ума.
«Мне не следовало его целовать», — подумала она, вспоминая его лицо и боль в глазах.
Она не собиралась его целовать. И придумывала сотню оправданий, почему сделала это, списывая всё на всплеск адреналина или нежелание причинять ему боль, тем более он слишком слаб, чтобы сопротивляться. Но упорно не признавала правду. Она хотела его. Что-то в нем привлекало её физически. Эмоционально, ну, эмоционально она не была готова признать, что на него она реагировала так, как ни на кого другого. Как она может хотеть того, кого должна ненавидеть? Проблема в том, что ухаживая за ним, она узнала его с другой стороны. Ей было всё трудней и трудней ненавидеть его как инопланетянина, а не как заботливого и сострадательного мужчину.