– Хм, Олеся Александровна, можно я войду? – спросил он.
Олеся удивленно воззрилась на него. Зачем задавать такой вопрос, если предполагалось, что он в любом случае войдет. Или господин директор ждал особого предложения?
– Проходите, Вячеслав Игоревич, – не скрывая сарказма, разрешила она.
– Благодарю, – усмехнулся он, переступая через порог.
Внезапно воздух за его спиной задрожал, словно Орлов вошел не в обычный дверной проем, а воспользовался телепортационным порталом из фантастического фильма.
Открыв рот от удивления, Смирнова уставилась на странное явление.
– С вами все в порядке? – будто бы издалека послышался голос Вячеслава.
– Что? – моргнула она.
Загадочная вибрация воздуха тут же прекратилась.
– Вы в порядке? – повторил вопрос мужчина.
– Да, конечно, – промямлила Олеся, закрывая подозрительную дверь. – Просто переутомилась сегодня немного.
Нет, ей точно требуется длительный отдых. Со всеми этими переживаниями она скоро чокнется.
– Надо беречь себя, Олеся Александровна, – лучась искренней заботой, пожурил ее Орлов. – Мы же с Галиной Кирилловной постараемся не утомлять вас долго. Покажите, пожалуйста, где картина. Я ее заберу, и мы сразу же оставим вас в покое.
– Пойдемте, она в спальне, – дождавшись, когда он снимет ботинки, сказала Смирнова. – Только нужно будет залезть на стул, с пола недостать. Надеюсь, вас не затруднит?
Лелея надежду, что Вячеслав откажется и не пойдет к ней в спальню, честно предупредила Олеся. Она не без основания предполагала, что их с мужем комната далека от совершенства.
– Нет, не беспокойтесь, – не оправдал он ее ожиданий.
Когда Орлов зашел в спальню, Смирнова тут же почувствовала приступ стыда – не застеленная кровать представляла собой иллюстрацию к сцене: «Бурная ночь семейной пары». И как апофеоз – ее мятая сорочка, живописно разложенная на Димкиной подушке. Ну, не отличался супруг любовью к приборке.
Бросив долгий взгляд на постель, Вячеслав хмыкнул, отчего Олеся опять покраснела. Но ничего вслух не сказал. Затем безропотно взобрался на предложенный стул и стащил с шифоньера злополучную картину. При этом он так потешно расчихался, что Смирнова не сумела сдержать тихий смешок. Однако, увидев его недовольно сжатые губы, спешно состряпала серьезное выражение лица. Впрочем, мысленно разрешила себе немного позлорадствовать и похвалить собственную лень, не позволившую вовремя вытереть пыль с шифоньера. В конце концов, не только ей постоянно краснеть и терпеть неудобства.
Наконец, Орлов вышел из комнаты. Быстро обулся и, пожелав хорошо отдохнуть, вымелся из квартиры. Галина задержалась. Как только за директором закрылась дверь, она подошла к Олесе и подозрительно спросила: