– Никогда я так не делала, что ты врешь!
– Надеюсь, вы с Дэниелом завтра будете.
– Я бы предпочла быть одной.
– Но… почему?!
– Неважно. На защите все поймешь, – я не желала больше продолжать разговор на неприятную тему и бросила трубку.
Огорчать мистера Хили мне не хотелось: так обходиться с добрейшим человеком, который выручал меня сколько лет, совесть не позволяла и я немедленно отправилась в университет. Дэниел, конечно, пытался меня проводить, но я не позволила, напомнив ему, что помимо его постели у меня еще много важных дел.
По крайней мере одно меня радовало – я больше не переживала насчет развешанных повсюду плакатов. Во всяком случае никто не спрашивал меня не я ли на них изображена, как беспокоилась моя паранойя.
Когда я пришла, мистер Хили о чем-то разговаривал с мисс Лейн за чашкой красного чая. Наверное ему стоило рассердиться на меня, но он только радостно поприветствовал:
– Здравствуйте, мисс Руад! Мы так беспокоились, я уж думал, случилась беда.
– Добрый день, дорогой мистер Хили. Не волнуйтесь. Я, конечно, поступила с вами по-свински, и мне очень жаль. Но со мной и правда приключилась беда: мой оппонент хочет подсидеть меня и забрать место преподавателя, которое так много для меня значит. Но я кое-что придумала: помогите мне завтра, я должна непременно первой выступить с защитой. И тогда выбор между нами отпадет по определению. Вы ведь всегда учили меня быть честной. Дэниел – не тот, кто должен быть преподавателем на этой кафедре. Даже в этом университете.
Мисс Лейн издала такой звук, какой бывает если начать тонуть. Примерно так и было: она поперхнулась чаем.
– Вы что себе позволяете, мисс Руад?! Как вы смеете клевать на Дэниела?!
– Смею, мисс Лейн. Это чистая правда: он украл мою идею, мои слова, дело моей жизни. Я уничтожу его, он никогда больше не сможет заниматься наукой, как бы он ни хитрил!
Меня понесло, но вместе с тем я почувствовала явное облегчение. Даже мысль о том, что сейчас может сделать со мной мисс Лейн, не останавливала меня – так приятно было высказать в лицо все, о чем я честно пыталась умолчать из мнимой вежливости.
– Знаете, мисс Руад, – тем не менее спокойно заметила профессор, – не вам говорить о тяжелом труде ученого.
– Да неужели?! – сарказм просто душил меня, – может быть еще скажете, что ваш любимый ассистент не подставлял меня, не крал мои идеи, хоть я и сама это видела? Я знала, что вы оба крайне нечисты на руку и не брезгуете ничем ради карьеры, но влюблять в себя женщину, вскружить ей голову сладким бредом и ограбить – в научном смысле – это просто верх низости, – сгоряча я не заметила глупого каламбура.