Призрак протянул руку в своей блестящей перчатке, и один из валяющихся неподалеку булыжников сам собой прыгнул ему в ладонь.
— Вот что это, по–вашему?
Он перебросил камень Доку.
— Ну… камень. Вроде бы самый обычный.
— Угу. Самый обычный булыжник, валяющийся в глубокой пещере, в которую, может, годами игроки не будут заглядывать. Но при этом поглядите на него. На его форму. Оттенки. Попробуйте его лизнуть. Разломать.
— Да делать нам больше нечего, кроме как камни лизать! — фыркнул Стинг.
— Я к тому, что проработан он до мелочей. И вряд ли вы найдете пару абсолютно одинаковых булыжников во всем Артаре. И вы серьезно думаете, что это вот всё моделируется и прорисовывается, как в старых компьютерных играх? Полигоны, модельки, текстуры? Да у нас тут больше миллиона квадратных километров только на поверхности, не считая подземелий!
А ведь и правда, простые пользователи не особо задумываются, как здесь все устроено. Как вообще создаются такие миры, как Артар? Как мы сюда попадаем? Да что там говорить — я смутно представляю, как работает даже базовый нейрокомпьютерный интерфейс, хотя пользуюсь им в реале поминутно. Чем сложнее становятся технологии — тем больше они похожи на магию.
— Или, к примеру…
Маркус бросил камень в стену и тот, срикошетив, отлетел куда–то, с дробным стуком, подхваченным эхом, покатился по полу.
— Все вот эти мелкие взаимодействия. Вы представляете, сколько всего надо просчитать, чтобы этот долбанный камень вел себя естественно? Траектории и скорость полета и рикошетов, звуки, эхо… Черт побери, если я отыщу его опять — наверняка на нем даже царапины какие–нибудь остались от удара. Опять–таки — вы думаете, это все программируется вручную, как в цифровой виртуальной реальности?
Мы переглянулись и пожали плечами.
— Да откуда ж нам знать?
— Ну да, вы ведь не вирт–дизайнеры. Но хотя бы обзорные статьи по принципам работы ЭТ-фазы стоит почитать. Чтобы не задавать глупых вопросов. Артар, как и любые другие вирты Эйдоса, создается не на компьютерах. А здесь…
Он постучал себя пальцем по виску.
— Вода мокрая. Огонь жжется. От укола иголкой становится больно, а потом вытекает капля крови. И еще тысячи, тысячи таких мелких взаимодействий проявляются не потому, что их кто–то прописал в каком–то там компьютерном коде. А потому что наш мозг об этом знает. И мозги вирт–дизайнеров, работающих над этим миром. Любой вирт — это что–то вроде слепка с реала. Точнее, слепок с представлений вирт–дизайнеров о реальном мире. Информация огромными пластами берется напрямую из мозга. Но запихивать потом в эти миры что–то, что идет вразрез с привычными законами физики — самое трудное. Вот эта надстройка как раз и прописывается вручную. И в итоге получается очень сложная и тонкая система, в которую лучше пальцами не лезть. Понятно?