«Почему так получается, — думал он, — я стараюсь делать то, что у меня хорошо получается, я талантлив, пишу книги, зарабатываю деньги своим трудом, а на сегодняшний день остался без денег, без семьи, никому не нужен во всём мире. Лилиан меня всегда и во всём попрекает, не на той женился, не тем занимаешься, путаешься с всякими сомнительными женщинами, плохой отец, не то кушаешь… А если мне нравится так жить? А если я иначе не умею и не хочу? Я любил только Миранду, так как любят один раз в жизни, а она бросила меня, не выдержав совместного проживания с Лилиан. И теперь жизнь не сложилась ни у неё, ни у меня…»
— Папа, — услыхал он тихий шёпот дочки, — а если самолёт разобьётся, это будет больно?
— Не говори глупости, почему это он вдруг должен разбиться. По статистике…
— Мне больше всего будет жалко моего не родившегося ребёнка, — она его не слушала. — Папа, ты очень страдал, когда мама тебя бросила? Ты её любил?
— Любил… Мы были молодые и глупые.
— А я не хочу быть глупой. Я хочу, чтобы был со мной мой любимый, и мой ребёнок, чтобы вернулась мама, и чтобы всё у нас было хорошо.
Она повернулась к Роберту, уткнулась ему в плечо и расплакалась. Он обнял её за плечи и стал утешать, как мог, чувствуя, как куда-то улетучивается его злость, как тёплое чувство вины и любви за эту девочку наполняет его душу. Он впервые за всё время ощутил себя по-настоящему отцом.
Прилетев в Янки-Сити поздно вечером, он отвёз Касандру к Лилиан, а сам отправился на свою холостяцкую квартиру в Бруклине. Бросив сумку на пол, с удовольствием закурил, обдумывая происшедшие с ним перемены. Он сидел в темноте и думал, кажется, первый раз в жизни не о себе, а о своей дочке. Думал о том, как помочь ей и где найти этого чёртового Стива, привести его к дочке и увидеть на её лице улыбку… Так он и задремал, сидя на диване. Разбудил его звонок в дверь. Проснувшись, Роберт глянул на часы. Половина третьего ночи… Кто бы это мог быть?
Он открыл дверь. На пороге стояла Миранда, красивая и молодая, та Миранда, которую он любил в далёкой юности. Призрак, что ли? Он потёр глаза, а «призрак» заговорил:
— Может, пустишь меня внутрь? Я прилетела из Стокгольма и прямо к тебе… Кажется, пришло время нам поговорить, как двум взрослым людям, несущим ответственность за судьбу своего ребёнка…
Роберт молча всматривался в Миранду. Она выглядела ухоженной, обеспеченной. Норковый жакет, кожаные сапоги и сумочка от известного дизайнера. Возможно, нашла, наконец, богатого покровителя? Что же она делает здесь? Вспомнила вдруг, что у неё есть дочь? Так и не сказав ни слова, помог ей снять пальто, и, коснувшись пальцами её шеи, ощутил давно забытое волнение, словно не было между ними всех этих лет с печалями и ошибками, словно они лишь сегодня окончили школу и впереди длинная счастливая жизнь. Он расстегнул молнию на платье и, наклонившись, поцеловал Миранду в затылок, туда, где вились маленькие упругие завитки, в тёплую спину. Платье упало на пол, Роберт повернул её к себе лицом и крепко, требовательно поцеловал в губы. Миранда тихо вздохнула и обвила его руками.