Чего ждут эти двое, – или все-таки они одно целое? – почему замерли, почему ничего не предпринимают? Может, они знаю, то чего не знаю я? Но разве такое возможно? Страшно другое: я не сомневалась, что в деле замешан «шелест». «Но как? он же заперт в замке? Этого не может быть! Мне просто, кажется! Это все мое воспалённое воображение!» – никакие здравые мысли и уговоры самой себя не помогала избавиться от впечатления, что шелест даже находясь за тысячи верст от меня, продолжает следить за каждым моим действием. На четвертый день я все же не выдержала, и направилась к магу, здраво рассудив, что если меня не казнят, то я доведу себя самостоятельно. Неопределенность не шла мне на пользу.
– Лорд де Сонт, – поймав, вот-вот собиравшегося уйти с верхней палубы мага, проговорила я. Мужчина остановился, выжидающе посмотрев на меня, но не произнес ни слова. Глубоко вздохнув, собралась с мыслями и выпалила, – Помогите мне разобраться со змеей и блондином! Пожалуйста.
В последний момент все же не смогла сказать о «шелесте», что-то заставило меня сдержаться, и возможно это что-то страх за свою жизнь, но я уже не уверена. Меня начинала вся это кутерьма с моим внутренним миром порядком раздражать, чувствовать себя постоянно в напряжении отвратительно. Если раньше меня пугал только дух, то теперь и заговорщики, отгородившиеся от меня стеной. И, как назло, зелье маг мне не выдавал, все еще продолжая эксперимент не иначе.
– Что конкретно тебя беспокоит, Авейра, – облокачиваясь на борт, проговорил королевский маг, внимательно меня разглядывая.
– Они отгородились от меня стеной! – честно ответила я. – Мне кажется у меня какое-то психическое расстройство, или как это называется? Внутри меня будто еще кто-то живет, кто-то самостоятельный, кто-то злой.
– Когда это началось? – на лице лорда отразился неподдельный интерес, он не торопил меня, но было видно, что с нетерпением ждет продолжения моего рассказа. Под пристальным взглядом мужчины я растерялась, мои ладошки вспотели, и в голове роем вились вопросы, не давая сконцентрироваться на каком-то одном: «что можно рассказать? О чем лучше умолчать? С чего начать? Не ошиблась ли я, придя к нему со своей проблемой?».
– Все началось, когда мне исполнилось пятнадцать лет, – глубоко вздохнув, все же начала свой рассказ я. – Именно тогда я начала замечать за собой несвойственную мне ранее вспыльчивость, злость и гневливость. Примерно тогда же, да, думаю именно тогда, появился внутренний голос,… Вы знаете, лорд де Сонт, я далеко не сразу поняла, что все это не я. Если честно это понимание пришло ко мне совсем недавно. Вначале внутренний голос был добр, давал дельные советы, утешал,… постепенно все изменилось. Он и змея начали жить отдельной жизнью. Тот случай с вашей лабораторией, я впервые, – или не я? – впервые злоба на саму себя и собаку, и вообще на ситуацию захлестнула меня с такой силой, и вырвался огонь. Я будто смотрела тогда на все это со стороны,… будто все происходило не со мной…