— Вася Пупкин, известный среди бомжей кутюрье, — огрызнулась Тамара. — Я тебя с ним познакомлю.
— Правда? — В глазах Сашеньки замигал стробоскоп счастья. — Только вы оговорились, наверное? «Среди бомонда» хотели сказать?
— Вы меня будете кормить?! — насупилась посетительница. — Или так и будете на пару оскорблять невинную жертву?
— Ой, папа, а где жертва? — закрутила светлой головкой Саша.
Брок хотел было ответить, но почему-то промолчал. Недостающие части мозаики никак не выходили у него из головы… Что-то тут было не так — теперь он ясно это чувствовал. Перед мысленным взором проскакала лошадь с безголовым всадником. Брок помотал головой, отгоняя видение.
— Можешь выбрать сама, — грозно двинулась к девушке Тамара. — Или ты, или твой папа! Или оба сразу!.. То есть, обе… обои…
— Сухая штукатурка! — провел по стене ладонью Брок.
— Тьфу ты! — сплюнула Тамара и остановилась. — Столько времени зря потеряла! Пока, веселая семейка! — Она помахала ручкой и направилась к двери. — Здоровья не желаю, поздно уже.
— Да нет же, как раз время обеда! — кинулась за женщиной Сашенька. — Покушайте с нами, прошу вас! Вы же хотели!..
— А что у вас в сумке?.. — остановила занесенную ногу Тамара.
— Борщик, котлетки, картошечка… — стала загибать наманикюренные пальчики девушка.
— Борщик?!.. — вздрогнул сыщик и побледнел.
— Да, борщик! — с вызовом ответила Саша. — Что ты этим хочешь сказать, папа?
Брок расплылся в улыбке:
— Я хочу этим сказать, что буду счастлив видеть за нашим столом несравненную госпожу Хитрюгину! — Затем он подошел к дочери и, делая вид, что помогает разгружать сумку, зашептал: — Дочурка, ты не помнишь книжку?.. Ну, где всаднику голову отрезали? Что с ней потом сделали?.. Пришили кому-нибудь?
— Книжку помню, — прошептала в ответ Сашенька, — но никому там голову не пришивали. Кому ее там было пришивать? Лошади, что ли?
— Ой, точно, лошади!.. — обрадовался было Брок. — Или нет… Кажется, там самого всадника пришили к лошади…
— Это уже книжка про кентавра получается, — тихонечко фыркнула Саша. — Ты все перепутал, папочка! Головы пришивали в другой книжке. «Голова профессора Доуэля» Александра Беляева.
— Точно! Точно! Ура-ура! Я вспомнил, теперь я всё вспомнил! — заплясал вокруг дочери Брок. — Ай да умница ты у меня!
Тамара, наблюдавшая эту сцену, лишь скорбно покрутила у виска.