— Можно тебя кое о чем попросить? Когда… если ты будешь отвоевывать наш мир с боем, не трогай моего папу, Тигру и Умбрю. Я знаю, что я последняя стерва, что рядом со мной невозможно находиться, но я так их люблю! Одна мысль о том, что если вдруг моя магия кончится, они останутся одни, пугает меня до полусмерти. Присмотри за ними, Уилл! Хотя бы чуть-чуть.
— Котлетка…
— Удачи. Когда всем станет известно, кто ты, я буду xвастаться, что тебя знаю.
Сил смотреть в его глаза больше не было. Правду я узнала, и со всей обреченностью поняла, что если за Уилла, владельца рудника и просто циничного типа, ещё можно бороться, то за Уилла, темного бога, бороться бессмысленно.
Первая любовь, не успев возникнуть, разбилась вдребезги, причем целых два раза.
За спиной я услышала шаги, а потом меня вдруг развернули и прижали к широкой груди. Руки с такой силой обхватили мою талию, что дышать стало ну очень затруднительно.
— Место помощницы свободно, Хейли. Я не хочу втягивать тебя в войну с сестрой, но если ты не хочешь уходить, то останься.
— А если хочу? — выдохнула ему в губы.
— Ты ведь веришь в Светлейшую, так? Она подарила тебя мне. У тебя нет выбора, Хейли. Ты моя.
— Я же не вещь, чтобы меня дарить!
Конец фразы вышел смазанным из-за поцелуя.
У Уилла вырвался короткий хриплый стон. Он ещё сильнее сжал меня в объятиях, словно я делала попытки вырваться или вообще хотя бы теоретически могла это сделать. Куда там! Он был нечеловечески силен, а ещё нечеловечески умопомрачительно целовался. И даже будь я полна решимости сейчас сбежать, все равно не смогла бы даже пошевелиться из-за накатившей вдруг слабости.
Для меня, девушки, которую ни разу не целовали так страстно и откровенно, ощущение горячего зыка, исследующего чувствительную шею, оказалось мучительным, отзывающимся сладкой болью.
— Так нельзя! — удалось произнести мне между поцелуями.
Но Уиллу было все равно. И я с обреченным облегчением вдруг поняла, что действительно не смогу уйти. И не хочу, и не смогу, и не позволят. Я стала пешкой в игре двух сильнейших магов, двух богов. Сдалась слишком быстро, но разве могло быть иначе?
Уилл подхватил меня на руки. Каждое касание было таким горячим, что я невoльно вздрагивала. Ох, что будет, если сейчас заявится папа! Он не пoсмотрит на то, кто есть Уилл, сначала убьет, а потом будет разбираться! Чтобы его дочь так вела себя с тем, кого знает чуть больше месяца?
— Светлейшая, Уилл, это же алтарь! — в ужасе выдохнула я, сообразив, куда меня уложили.
— Не поминай при мне эту стерву. И это мой алтарь! Хoчу — ем за ним, хочу — баб вожу, xочу вообще дома на кухне поставлю!