Однако такой отъем земли как необходимого условия существования крестьян на другом полюсе приводил в лучшем случае только к возникновению капиталистических фермеров, а отнюдь не промышленных капиталистов необходимых тем средств производства нельзя было отнять у экспроприированных непосредственных производителей, поскольку у тех их просто не было. Как же появился промышленный капитал? Может быть, он возник как следствие капитализации сельского хозяйства, т.е. в результате уже капиталистических процессов? Нет, Маркс категорически отрицает такую возможность. «Частная собственность, добытая трудом собственника, пишет он, …вытесняется (!) капиталистической частной собственностью» (23, 772). По мнению Маркса, «капиталистическому накоплению предшествовало накопление “первоначальное”…, накопление, являющееся не результатом (!) капиталистического способа производства, а его исходным (!) пунктом» (23, 725). Так что для капитализма «отделение свободного рабочего от его средств производства есть заранее (!) данный исходный пункт» (24, 44). Как же объяснить данный процесс из экономических процессов, происходящих в феодальном обществе?
Рассматривая социальные и экономические процессы в феодальной Европе, Маркс последовательно показывает, что ни один из них не мог дать такого результата. Вообще «генезис промышленного капиталиста не отличался той постепенностью, какой характеризуется генезис фермера» (23, 759). И, главное, происходил он совсем в другом месте: «Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги по завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих такова была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти идиллические процессы суть главные (!) моменты первоначального накопления» (23, 760). Именно «сокровища, добытые за пределами Европы посредством прямого грабежа, порабощения туземцев, убийств, притекали в метрополию и тут превращались в капитал» (23, 763).
Итак, первоначальный капитал, без которого не могло происходить развитие капитализма в Европе, добывался «за пределами Европы», причем «посредством прямого грабежа». Позвольте, а как же самодвижение в соответствии с экономическими законами внутреннего развития? Но, как мы уже отмечали выше, гегелевская диалектика принципиально не ставит вопрос генезиса объекта, а интересуется только его изменениями и превращениями. Здесь же решается проблема возникновения совершенно нового, ранее не существовавшего явления промышленного капитала, и сразу же оказывается, что она не может быть решена без выхода за пределы исследуемого объекта того западного общества, в котором это возникновение имело место. Такая постановка вопроса опять возвращает нас к проблеме объекта исследования.