Я поступил вот как, когда часовой ушёл, с частью вещей, всё зараз я просто не унесу, рук не хватит, покинул сеновал и спрятался за него. Тут между забором и бревенчатым строением сеновала, кстати на первом этаже хранились сани, телеги, возок, и разная упряжь, слуги устроили временный туалет, весь снег был исчёркан жёлтыми следами, точками и полосами. Некоторые, даже устаревали соревнования по рисункам, эстеты. Так вот, натоптано тут и без меня порядочно, так что с разбега взметнувшись на забор, я покосился на вещи, лежавшие внизу на тропинке, с ними я бы не перебрался, и вздохнул. Нет, с этой стороны забора снег девственно чист, любой след будет заметен и станет понятно, как чужак покинул подворье, быстро обнаружат. Так что спрыгнув обратно на подворье князя, я подхватил вещи, и рванул к калитке, часового всё ещё не было, там открыл её и выбравшись наружу, с обоих сторон вдали на перекрёстках ратники продолжали греться у костров и ослеплённые ими ничего не видели, так что я добежал по улице до соседнего подворья, бросив тут вещи, и взметнувшись наверх, у меня это получилось только со второго раза, спрыгнул с той стороны, сразу попав в добрые ласковые пасти двух крупных дворовых псов, что молча с рычанием вцепились в мой кафтан. Вот охраны похоже не было, я сверху забора не увидел, и это хорошо. Один вцепился в руку, кусая, пребольно ущипнув, да только поздно, у меня в руках уже возник топорик, и я стал обухом раздавать удары. В этот раз псы голос подали, заскулили, больно, но теперь я их не отпускал, одного оседлал, держа ногами, второго за ошейник удерживал и лупил до такой степени, что те не легли, прижав уши, показывая, что сдаются. Лупил уже не от души, так, учил кто тут хозяин.
Встав, я с подозрением посмотрел на псов, отбежав те стали кто вылизываться, кто чесаться, с опаской поглядывая на меня. Сразу бы так. Открыв калику, я занёс вещи и бегом добравшись до сеновала, его сразу нашёл, тут тоже второй этаж каретного сарая использовался, и поднявшись наверх, закопался, пока не устроил себе уютное гнёздышко. Оставив вещи, я отряхнулся от сена, вернулся на улицу, и подкравшись к калитке на подворье князя, она прикрыта была, но не заперта, слегка приоткрыл. Часовой, зевая, продолжал бродить вокруг дома, только за дом этот гад не ушёл, а скрылся в отхожем месте. Тут ещё один из псов, остальные видимо спали, подбежал и стал вынюхивать что-то у калитки, а я, присев, ждал с той стороны. Часовой выйдя из отхожего места, увидев собаку, та хвостом радостно виляла, пошёл не в обход, а к калитке. Гад. Удивившись что та открыта, тот выглянул, осматривая улицу, вдруг кто из дворни вышел, и заперев её изнутри, направился снова в обход дома. А я, покинув сугроб, а прятался от часового за ним, прижавшись ухом к калитке, отчётливо слышал удаляющийся скрип наста. Когда тот стих, с разбега зацепился руками за верх, подтянулся и слегка выглянув, только лоб и глаза поверх забора, даже шапку снял, она высокая, убедился, что часовой зашёл за терем и спрыгнув с той стороны, в сопровождении радостно подпрыгивающего пса ушёл к сеновалу. Там забрал остальные вещи, постарался привести сено в прежний вид, и дождавшись очередного прохода боевого холопа, метнулся к калитке. Правда, сразу не уходил, вещи на улице оставил, вернулся, запер калитку, перелез через неё и побежал к боярскому подворью. Там тоже за собой калитку закрыл и забравшись в своё убежище на сеновале, поел уже холодные, фактически ледяные щи. А разогреть не на чем, ничего, сунул подмышку, и подождал, те заметно теплее через час стали, хотя и поморозили меня, и так с хлебушком скушал, а потом, когда снаружи уже светало, отправился спать, завернувшись в одеяло и шубу.