Это было слишком быстро… Или, напротив, медленно? Тысячи противоречивых эмоций. Электричество вверх по позвоночнику. Миллионы импульсов, воспламеняющих кровь. Тринадцать лет она ждала… Этого ли? В ушах звенело, и сердце колотилось так, что, казалось, даже тело Германа, расплющившее её грудь, подпрыгивало от его ударов. Губы жгло…
Сквозь дымку сумасшедшего желания донесся какой-то стук. Даша уловила его краем сознания, но никак не отреагировала. И Герману было не до этого. Не сбавляя темпа, он терзал Дашкины губы, скользил по выпирающим острым лопаткам ладонями, мял одежду. Стук повторился.
— Кого черт принес? — шептал мужчина между поцелуями.
— Не знаю… Нужно открыть…
— К черту их! — рыкнул Гера.
Больше всего Даша хотела с ним согласиться. Но в голове будто бы что-то щелкнуло. Дашка резко отшатнулась. Господи! Ну, почему каждый раз рядом с ним у неё напрочь отказывали тормоза? Что за морок?
— Даш…
— Я открою…
— Дашка! Ну, наконец-то! У тебя, что, живот скрутило?! — затараторила Дина. — Пойдем на обед, я забила тебе место за нашим столиком. Знаешь, какой тут бограш готовят! Мммм. Ой, а ты не заболела? Щеки красные, будто в лихорадке…
— Нет, Дин, все нормально. Только волнуюсь немного по поводу завтрашнего дня.
— Ааа. Ну, так что, пойдем?
— Ты иди, а я догоню. Мне бы еще переодеться хотелось.
— Ну, давай, поторопись! Не то потом остынет все…
Дашка кивнула, закрыла за гостьей дверь, и прислонилась к ней лбом. Она поспешила… Не следовало позволять Герману думать, что она доступная. В прошлом — возможно. Сейчас — нет.
— Даша… — раздалось у самого уха, и тут же его теплые сильные руки легли ей на плечи, а дыхание обожгло затылок.
— Мы слишком спешим, — выдавила сипло. — Не могу! Не хочу… так.
Молчание ей было ответом. И она хотела уже избавиться от прикосновений Германа, когда он, зарывшись носом в пряди её волос, прошептал в ответ:
— Значит, спешить мы не будем…
— Тишина на площадке!
— Ну, с Богом, ребята!
— Мотор!
Вот и началось… Хвала Господу. Первый дубль — и сразу с Дашей. Сцены без нее они будут снимать двумя неделями позже. Когда Дашка вернется домой на празднование своего юбилея. График съемок был специально скорректирован так, чтобы у нее была пара свободных дней. Герман лично утверждал корректировки. Это было условие актрисы…
Камера наезжает на героиню, она вскидывает взгляд и встречается взглядом с героем. Смятение. По сценарию, в её глазах должно появиться смятение. То чувство, которое наполняло его кишки прямо сейчас.
Герман думал о ней постоянно. Думал так часто, что иногда казалось, будто вокруг Дашки вертятся не только его мысли, но и он сам. Все, что его наполняет и делает мужчиной. Абсолютно новое ощущение, которое еще не до конца уложилось в сознании, которому он даже не нашел объяснения, но перед которым, тем не менее, смиренно склонил голову. Подчиняясь. Сдаваясь в плен.