- Целую пачку, друг мой. Иначе стража бы не поверила.
- Ну конечно. Всюду шляются евнухи-педерасты, которые с Ахиллесами сражаются. Гениально. Я тебе припомню.
- Ты не демон, Збышек. Долго злиться не сможешь, - усмехнулся Элигос, останавливаясь перед коваными дверями, ведущими в личный кабинет Флегия. Рядом с большой вазой, наполненной пожухлыми цветами, дремал одинокий бесенок с ржавым копьем. Герцог минуту его рассматривал, а затем заорал так, что у меня в голове точно пару кусков мозга оторвалось, и через жопу вывалились. – Солдат, блядь! Доложить Владыке о прибытии Герцога Абигора Элигоса, именуемого также Вершителем Судеб.
- Простите, не заметил, - пролепетал бесенок, трясущимися руками открывая двери и крича требуемое Герцогом приветствие.
- Уже лучше, солдат. Ступай и смени портки. Сдается мне, что смрад ты выпустил, - брезгливо ответил Элигос и подмигнул мне. – Пошли, Збышек.
- Иду. На Земле это, кстати, называется дедовщиной, - заметил я, поморщившись от запаха, оставленного испуганным стражем. – Беднягу до срача напугал.
В кабинете Владыки Пятого Круга мне бывать еще не доводилось, а посему я во все глаза рассматривал великолепие большого помещения, ибо самого Флегия назвать малюткой мог только безнадежно слепой Гомер, который пастухов с девушками путал.
Одну из стен полностью занимало различное оружие. От древнеримских гладиев до катан самураев и моргенштернов отдельно взятых рыцарей средневековья. Я с интересом уставился на грубую дубину, пробитую обычными ржавыми гвоздями, с которых шмотками свисало гнилое мясо. Табличка, прибитая под этой самой дубиной, гласила о «славном оружии франкского вождя среднего пошиба, убившего своего предшественника коварным ударом прямо в темечко, пока последний справлял нужду». Хмыкнув, я обратил взор на другие экспонаты.
Помимо оружия Флегий испытывал непонятную мне страсть к доспехам, которые занимали другую стену. Причем в центре находились самые убитые в хлам груды железа и кожи, а на некоторых еще виднелась кровь их обладателей. Лишь в уголке сиротливо висел простой кожаный панцирь с обширной дырой в груди. Табличка, также прибитая под экспонатом, гласила, что передом мной панцирь героя Троянской войны – Гектора, убитого в грудь копьем Ахиллеса. Причем даже пах этот панцирь так, будто Гектор знатно в него погадил, прежде чем преподнести в дар Владыке Гнева.
- Отчасти ты прав, - раздался рядом с моим ухом грубый голос гиганта. Я взвизгнул и, обернувшись, узрел перед своим носом налитые кровью глаза Флегия. Владыка ехидно рассмеялся и легонько похлопал меня по спине, сломав ключицу и пару ребер.