— Но я один! Один, как глас вопиющего в пустыне! Как плач ребёнка, лежащего в люльке! Как крик о помощи, попавшего в водоворот речной стремнины! И только вы, уважаемые купцы можете в этом мне помочь!
И, не дав эмоциям сидящих в зале людей пресечь его речь, с напором продолжил:
— Нет! Мне не нужны ваши деньги и капиталы, мне нужна ВАША помощь!
— Какая же вам требуется помощь, Ваше благородие? — выкрикнул один из купцов, — говорите, мы слушаем.
— Я хочу создать товарищество, объединить наши капиталы, чтобы построить завод. Завод, который за год сможет выпускать пять миллионов кирпичей, а то и больше!
В зале повисла тишина, все пытались осознать эту цифру, а Казанцев продолжал:
— И заметьте, это сделаем мы — жители Тюмени! Мы первые построим самые красивые дома из камня! Только наш кирпич будут покупать по всей Сибири! Да что там Сибири, о нас вся Россия будет знать! И ради такого дела я готов пожертвовать на завод все свои сбережения, тысячу рублей! — и Казанцев от-крыл сундук, который всё время стоял возле него на небольшом столе. Весь сундук был забит серебром.
* * *
Не все купцы согласились вступить в товарищество. Кто-то не поверил в нарисованную Казанцевым картину, кто-то не захотел объединять свои капиталы с конкурентом, кто-то просто решил обождать, посмотреть, как пойдёт дело. А самые ушлые, у которых было небольшое производство кирпича, понимали, что для постройки завода он будет нужен, а поэтому и цены на него можно будет поднимать любые. Купцы, что с них взять? Ничего личного, только бизнес. Но восемь самых азартных и рисковых решили: «Эх, была, не была!», и поставили на кон свои сбережения. Так было создано товарищество «Тюменский кирпич», составлена бумага, кто и сколько внёс денег, и размер будущих паёв каждого. И строительство завода началось. А в Тюмени на целый месяц главными новостями для обсуждения были постройка кирпичного завода и картины «домов в Париже».
Вечером после собрания в одном из кабинетов канцелярии воевода и комендант Тюмени обсуждали нынешнее собрание купцов.
— А юноша далеко пойдёт, — говорил Михаил Иванович, — так убедительно вещал, так расписывал, что, ей Богу, хотелось снять с себя последние портки, но дать денег на строительство завода.
— Убедительно-то оно убедительно, только многие купцы всё равно пожелали остаться в стороне, таких ничем не прошибёшь. Погрязли в своей гордыне, как упыри в болоте и сидят сычами, мол, моя хата с краю, ничего не знаю. Казанцеву даже удалось убедить батюшку выступить с проповедью о том, что завод для города самое богоугодное дело. А эти сидят на своих капиталах, как собака на сене, ни себе, ни людям.