В дрожащем свете гль’ойнов я видела, что двор покрыт булыжниками, а вокруг высятся крепостные стены. Несколько мужчин в длинных одеяниях на манер римских тог стояли неподалеку и с явным недовольством смотрели на нас.
— Это клирах святого Базилика, — прошептала мне в ухо служанка, — мужчины здесь не любят женщин, ибо считают, что мы — самый большой грех, который допустил на земле наш Создатель. Поэтому они носят белые одежды, блюдут целомудрие и постоянно повторяют хвалебные речи своему святому, открывшему глаза на греховную сущность женщин.
Мужчины действительно что-то постоянно шептали. Боневенунто, распорядившись насчет отдыха лошадям, подошел к нам:
— Мы с ребятами заночуем у святош в зале для паломников, а вам придется пройти в гостевой дом, где вас закроют до утра. Только на этом условии они согласились пустить нас.
— Что значит — закроют? — напряглась я.
— Таков обычай, — художник пожал плечами. Я сердито посмотрела на него:
— Неужели ты не можешь вспомнить какой-нибудь закон?
— Вспомнить-то могу, но пастыри подчиняются лишь Истинному Пастырю, чей престол находится в Лаччио, так что мы лишь попросту сотрясаем воздух…
Я с досадой поморщилась. Признаюсь, что с художником и его людьми мне было бы спокойнее.
— К сожалению, лошади устали, да и на дороге уже ничего не видно, — вздохнул Боневенунто. Его тоже не радовала перспектива такой ночевки.
— Вы готовы? — раздался за спиной слишком приятный вкрадчивый голос. Я нерешительно посмотрела на своих сопровождающих, затем на этих мужчин в белых одеяниях. Их взгляды мне не понравились.
— Мы идем, пастырь, — откликнулась Далия.
— Сейчас, — мгновенно приняв решение, я потянула Боневенунто за рукав, — Дай мне свою шпагу!
— Что? — он слегка опешил.
— Шпагу, живо! — я сделала вид, что расправляю юбки, загородив собой художника, он отстегнул ножны и протянул их мне, я схватила их и постаралась как можно быстрее спрятать клинок в складках ткани. Благо в темноте он был не слишком заметен. Сердце тревожно колотилось, когда я подошла к мужчинам и улыбнулась:
— Простите, пастырь, мне нужно было убедится, что слуги выполнят мои распоряжения.
— В этом нет нужды, мужчина всегда поступит разумнее, чем скажет женщина…
— Особенно если она ему пять раз это напомнит! — не удержалась я. Далия прикусила губу, скрывая улыбку, головорезы, сопровождавшие нас, расхохотались.
— Пастырь, простите наших спутников, они лишь грубые воины, — служанка попыталась сгладить впечатление, но не думаю, что ей это удалось. Недовольно посматривая на нас, один из мужчин в белых одеяниях проводил меня и Далию вглубь двора.