* * *
Серый ехал и размышлял, как же он умудрился так вляпаться. Детский сад, штаны на лямках, *ля. Собака еще эта. Полный набор.
Дача Мелешко и его люди — еще один знак. Типа, не согласишься, и с тобой будет так же. Но он хотел провернуть все гораздо позже, и девчонка в эти планы никак не вписывалась.
Куда ее теперь девать? На одну из пустующих квартир, наверное. Пересидит недельку, пока все не утрясется. Будет жарко.
Он покосился на пассажирку. Девушка откинулась на спинку сиденья и отключилась. Волосы взъерошенные, лицо бледное, замученное, под глазами залегли тени. Длинные пушистые ресницы легли на щеки. Кожа тонкая, прозрачная, как дорогой фарфор, каждую жилочку видно, зато губы бледные, не красится ничем. На вид ей сейчас лет пятнадцать, не больше. Сопит. На повороте только подбросило, поерзала немного и дальше… Немудрено после всех событий. Намаялась девка.
Серый не спросил, что еще с ней делал Мелешко кроме того, что по лицу надавал. Но при одной мысли о том, что могло случиться, изнутри почему-то поднималась белая волна ярости. Если этот ***ак ее заставлял… Или…
Нет. Спит, как младенец. После насилия так сладко не спят. И синяков характерных нет на руках или шее. Одежда цела, никто не раздевал силком. От прикосновений тоже не шарахалась.
— Ладно.
Кастрировать Мелешко пока не будем, но все остальное — пожалуйста. Ответит за базар.
Серый до тошноты ненавидел, когда мучают женщин. Лучше уж сразу убить. Они же слабые, беззащитные. Мягкие, теплые, приятные. Окунуться внутрь, насытиться, отдохнуть от забот. Для того и созданы. А потом прочь, прочь, пока эта зараза и мягкость на тебя не перекинулась, не сделала слабым.
Еще есть жесткие стервы, жизнью битые и ученые. Тех просто раком поставить, отыметь и тоже прочь. Нельзя таких впускать в свою жизнь. Запустят коготки в нутро и будут тянуть жилы.
— Просыпайся. Приехали, — потормошил он Инну, и она распахнула свои карие глаза, на которые спадала неровная челка, и удивленно на него воззрилась, словно первый раз увидела.
— Что, уже? — прошептала она хрипло со сна.
Голос был такой, что Серый невольно вздрогнул. Что-то шевельнулось внутри, что-то примитивное и низменное. Он новым взглядом посмотрел на девушку, но ничего не сказал.
Они вышли из машины. Киллер припарковался в соседнем дворе. Он осмотрелся, понял, что квартиру не пасут, и зашел в подъезд. Она следом. Мужчина поднимался первым, игнорируя лифт. Один этаж, чего там!
— Ох! — Инна кинулась к полуоткрытой двери, но мужчина придержал ее, не давая подойти ближе, и зажал рот.