Опустив Миния на пол, я, все еще в гневе, направился к чаше. Торговец расслабил ноги и свалился. Подобрав под себя полы халата, он вжался в свои руки, закрыв ими лицо, и заплакал.
Я взял чашу и увидел, что оставшаяся масса приняла совершенно другой цвет и издавала такой запах, что ее невозможно было поднести к носу, не то, что пить. Швырнув кубок в дальний угол, я расплескал жидкость по всей комнате.
Светло зеленая консистенция стала медленно вздыматься с поверхностей в воздух. В другом конце комнаты летало облако светло-красной энергии, покинувшей меня минуту назад. Это было то самое проклятье, напавшее на меня с подачи Клауса шесть лет назад. Оно снова накинулось на меня, я даже не сопротивлялся, не видя какого-либо смысла. Я начал терять веру в себя и во все происходящее.
Меня удивило то, что произошло – оно просто отскочило, попробовало еще раз напасть – и снова отскочило, не смотря на то, что я даже не сопротивлялся. Именно тогда я понял – может, внешность у меня и не поменялась, но проклятье больше не может вернуться в меня. И именно песок его сдерживает – чаша сделала свое дело, изменила структуру моего тела и проклятых песчинок, изменила меня и изгнала проклятье – и именно мои уродливые лики не дадут проделкам Клауса воздействовать на меня.
Я был практически неуязвим для магии подобного типа. Сам себе защита. Хм. Нарастающая сила многих лет, подогретая неведомыми никому, и даже мне, но ощущаемой, новой энергией, даруемой общим эффектом чаши и цветка, позволяла мне почувствовать уверенность минувших лет, не смотря на то, как я выглядел, и заставила снова вспомнить то, чего я когда-то так страстно желал – изменить свой мир, не смотря ни на какие жертвы.
Масса, разлитая из чаши снова собралась в одну общую консистенцию и вспыхнула облаком, превращаясь в новую энергию; и накинулась на проклятье. Вместе они стали взаимодействовать, как-то по-своему борясь друг с другом.
Чаша знала свое дело: звуковая волна разнесла все стеклянные предметы и выбила все стекла в здании, заставив свалиться меня, и полностью лечь на пол Миния.
Скрасили тишину все еще звенящие обломки хрусталя, спадающие с полок серванта. Резкий запах формалина разнесся по помещению.
У порога уже стояли люди, не решающиеся его переступить, чтобы понять, что случилось, и возможно, помочь хозяину.
- Прости, Миний, - бросил я ему. Поискав чашу взглядом, я обратился к нему еще раз: «Сохрани кубок. Я еще вернусь».
Жестом я отогнал любопытных от дома. Кивком Миний подтвердил мои просьбы, и все разбежались без лишних вопросов.