– Ага, вот они!
Он поднял два обрезка трубы, метра по два в длину. Один отдал Щуплому, а вторым зацепил лохмы «пуха» и отвёл их в сторону. «Пух» недовольно затрещал.
– Чего это он? – спросил Щуплый.
– Не обращай внимания. Так-то он практически безвредный, только рвать его не нужно. Иначе к тебе же прирастёт.
– А я думал, он как крапива действует.
– И это тоже. Короче, не трогай его, и он тебя не тронет.
В нише обнаружился узкий проход, а за ним – приоткрытая дверь.
– Вуаля! Судя по пыли, здесь давненько никто не ходил. Пойдём?
Щуплый кивнул.
– Раз уж пришли – глупо будет уйти ни с чем.
Он закинул СВД за спину и вытащил из кобуры «Стечкина».
В музее царил сумрак. «Пух» на окнах, как плотные шторы, почти не пропускал света. Сталкеры остановились, давая глазам привыкнуть к темноте. Потревоженная пыль щекотала Щуплому нос. Он почесался тыльной стороной ладони. В полутьме вырисовывались неясные очертания накрытых марлей экспонатов, как будто их с Лисом обступили огромные привидения. Он сделал шаг вперёд и потянул ткань с ближайшей витрины. Та рассыпалась на лоскутки у него в руках. В витрине лежали старые монеты.
– Как думаешь, ценные? – спросил он Лиса.
– Не думаю. Ценные вещи в таких музеях не хранили.
Лис прошёл вдоль витрин, сметая марлю на пол. Каменные наконечники стрел, ещё какие-то кости, камни.
– Зуб мамонта. Пойдёт на подарок?
– Разве что тебе.
– Зачем он мне?
– А Стоматологу зачем? Лучше монеты возьмём, если нет ничего лучше.
– Когда ты прав – ты прав.
К крупным экспонатам они не стали даже приближаться и, пройдя через зал, поднялись на второй этаж. Здесь было уже интереснее. Экспозиция была посвящена военной истории. Под марлей угадывались очертания копий и стрел. Лис поднял лук, попробовал согнуть. Лук хрустнул.
– Рассохся. О! Ножики!
В вертикальной витрине стояли сабли и тесаки.
– Жаль, что ржавые.
Лис кивнул и пошёл дальше вдоль витрин. Потом остановился и сказал:
– То, что нужно!
– Где? – Щуплый, разглядывавший ордена на витрине, подошёл к нему. – Согласен. Красотка!
В витрине лежала польская сабля карабела. Длинная, лёгкая, с хищным изгибом и совершенно не тронутая ржавчиной. Под ней лежали украшенные серебряными накладками ножны. Лис стукнул прикладом по нижнему стеклу. Посыпались осколки. Щуплый вытащил саблю, вложил её в ножны.
– Не зря ходили. Пошарим ещё? Постой. Ты слышишь?
Лис обернулся и прислушался.
– Да… что за…
Из коридора, ведущего в следующий зал, слышался тихий детский плач.
– Ребёнок.
– Сдурел? Здесь? Валим отсюда! – Лис передёрнул цевьё «Ремингтона», досылая патрон.