Как только Вернандина добралась до дворца, первым делом нашла Клариссу и отправила понаблюдать за парочкой.
— Пойдешь со мной? — спросил Эмиль, когда Фрея скрылась из вида.
— Пойду, конечно. Не брошу же я тебя на съедение гусям, — подтрунила Полина. Босс кивнул в сторону одной из аллеек, показывая дорогу.
— Почему это на съедение? — он включил свою самоуверенную улыбочку. — Я, между прочим, умею прекрасно с ними ладить. Все про них знаю.
— Что, например?
— Что они людьми не питаются.
Полина закатила глаза.
— А ты? — спросил Эмиль.
— Я тоже не питаюсь.
— Нет, в смысле, много про гусей знаешь?
Вообще—то, Поля видела длинношеих пернатых вживую всего пару раз в жизни, но не хотелось ударить в грязь лицом перед боссом, поэтому слегка приврала.
— Да я спец по гусям… в теории. Соседка бабушки, Матрена Ивановна, держит птицу и столько всего рассказывала.
Королевская гусятня поразила размерами. Она состояла из двух частей: крытое помещение и огромная огороженная лужайка с несколькими водоемчиками. Поля и Эмиль подошли к изгороди и принялись с интересом наблюдать за птицей. Пернатые не обращали на них никакого внимания. Занимались своими делами: гуляли вразвалочку, щипали травку и плавали в лужах. Картина была умиротворяющей. И у Полины сложилось впечатление, что задание Вернандины не такое уж и коварное.
— Мне вон тот нравится, — Поля указала на крупного упитанного гуся с необычным окрасом. — Пепельный.
— Угу. Хорош, — хмыкнул Эмиль. Немного понаблюдал за ним, а потом возразил. — Нет. Вон, видишь, беленькая гусыня, которая перышки чистит? Она лучше.
— Почему это?
— Грациозней.
Где он там грацию рассмотрел? Это же не лебедь.
— Для выставки надо кого—то посолидней, — не собиралась сдаваться Полина. — Твоя гусыня мелкая.
— Зато миролюбивая, а твой гусь задиристый.
— Ничего он не задиристый, — защитила своего избранника Поля.
Но вообще—то в словах босса была доля правды. Пепельный передвигался по лужайке, растопырив крылья и выпятив грудь, и другие гуси его откровенно побаивались. Но это не мешало ему оставаться красавцем, поэтому Полина выдала еще один аргумент:
— Твоя гусыня невзрачная какая—то. Для выставки надо яркое оперение.
— Белый всегда считался благородным цветом, — нашел, чем парировать Эмиль.
Между тем, Пепельный расхорохоривался все больше и больше. Он уже не просто расхаживал по лужайке, а гонялся за другими гусями, и те, кто не успевал от него увернуться, получали щипок. В конце концов, он зажал одного небольшого собрата в угол и, страшно шипя, атаковал. И Поля еще за него заступалась?