Рапануйский Бродвей кончился. Ни днем, ни ночью людской поток не докатывался до стен особняка, превосходящего размерами все другие строения, кроме "Человека Галактики". Слабый ветерок лениво колыхал государственный флаг, укрепленный на стальном флагштоке.
Резиденция губернатора. Мостовая сменилась свежезеленой лужайкой, пересеченной редкой паутиной песчаных дорожек. Самая широкая тянулась прямо к парадному подъезду, - мраморному крыльцу из трех ступенек, увенчанному черепичным навесом на двух столбах. Под навесом высокая деревянная дверь.
Даже воздух изменился: и шумы, и запахи, - все стало иным. Как прохладный душ после парной, - так он оценил переход с улицы на губернаторскую территорию.
Так и должно быть! Начальство должно отделяться от прочего люда хоть какой-то, но преградой. Стеклянная перегородка или железный забор с собаками и охраной, - неважно. Разделительная полоса обязана быть и каждый, кто переступает черту, должен ее увидеть, услышать, почувствовать. Если нет разделительной полосы, пропадает то неуловимое отношение людей к власти, которое и делает эту самую власть реальной, а не бутафорской.
Судя по всему, в особняке обитает реальная власть. Хорошо это для него или плохо? Да и в какой степени губернатор независим? И от кого? Ответы получить негде, а в Оронго ох как надо. Так надо, что не выразить словом. Когда с ним такое было, что желание прямо взрывается внутри? И не припомнить... Редкий момент, а потому - долой собственное сопротивление!
Тайменев решительно открыл дверь. Прозвонил колокольчик и он оказался в просторной светлой комнате. Противоположная от входной двери стена сплошь состояла из единого куска стекла или прозрачного пластика, и через нее открывался красочный вид на сад, уходящий в дальнюю перспективу. Странно, что с улицы его совершенно не заметно, будто сад живет в ином измерении.
Знакомые и незнакомые деревья, пальмы, подстриженные кусты; между ними рядами и шеренгами огородные культуры; всюду плоды и цветы; а в центре же всего благолепия, - большой фонтан. Упругая струя рвется в синь неба и распадается на десятиметровой высоте капельным зонтом. Вот это да!
Ошеломленный взор Тайменева коснулся поочередно гроздьев приникших к стволам зеленых плодов папайи, устремленных ввысь стройных мачт финиковых пальм, кустов низкорослой, усыпанной черными ягодами вишни, ухоженных миниплантаций тыквы, ананаса, чилийского перца и табака ава-ава. Готовился расцвести далекий родственник российской липы желтоцветный гибискус...