Тангату-ману, Человек-птица... Четырехпалые люди с птичьими головами, в рабски скорченных позах; одни клювы, - длинные, изогнутые, - чего стоят. И еще плачущие глаза... Эти изображения были самыми распространенными. Что ими хотели сказать ушедшие в забвение художники своим соотечественникам и тем, кто придет потом? Ведь истинный мастер не может не думать о том, как сохранятся его произведения в реке времени, и как будут поняты идущими из Будущего. Кто сейчас в мире может сказать, что понял тайный смысл выбитых в камне рисунков? Тайменев не знал таких людей. И сам терялся в догадках, пытаясь расшифровать знание, заложенное в повторяющиеся рисунки-пиктограммы.
Настоящего научного исследования проблемы нет. В популярной литературе широко распространено мнение, что изображения птицелюдей связаны с ежегодным ритуалом, совершавшимся на острове вождями и жрецами. На Моту-Нуи весной прилетали птицы и откладывали яйца. Сильнейшие пловцы-скалолазы должны были добраться до острова и вернуться назад с яйцом. Победитель становился человеком года, через него жрецы делали свою политику. Из чего следовало: обычай родился здесь и со временем стал местным культом.
Околоспортивный ритуал, конечно, существовал, но не он был первичен. Обращение к нему не может объяснить всех загадок, связанных с распространенными изображениями птицелюдей, с другими обычаями рапануйцев. Скорее, состязания по добыче птичьих яиц только звено в забытой системе верований. Сами рапануйцы не помнили истоков сохранившихся знаний и ритуалов. А чтобы реконструировать истину, документов и неоспоримых свидетельств нет. Где их отыскать, не знает никто...
Концепция Владимира Вернадского и Тейяра де Шардена о наличии у Земли живой оболочки, связанной с человеческим разумом, до сих пор остается гипотезой. Если Вернадский и де Шарден правы, то сейчас мысли Тайменева соприкасаются с находящимися в ноосфере планеты мыслями людей, живших на Те-Пито-о-те-Хенуа века и века назад. И не ушли бесследно их надежды, боли, радости и мечты... Они ждут своего часа, и пока воздействуют каким-то своим, неизвестным современному человеку образом на его подсознание. И смотрят его глазами с такой знакомой им вершины на раскинувшийся внизу единственный для них неповторимо-родной пейзаж острова, одиноко плывущего по сине-зеленой чаше мирового моря. Смотрят не узнавая.
И не он, уроженец далекого, из другой вселенной города Воронежа, сидит на теплом камне, а незнакомое ему совсем, непредставимое по внешним чертам мыслящее существо... С четырьмя пальцами на руках, со странной нечеловеческой головой. Или это просто головной убор? Или некий аппарат, напоминающий очертаниями птичью голову?