Но защита Тайменева не стала абсолютной. Труднее всего было противостоять экспансивным атакам жгучей итальянки с контрастно мягким именем Эмилия. От ее напора спасала только помощь изобретательного и бесстрашного Франсуа. Тайменева ее сине-красный наряд приводил в трепет и он думал только о путях бегства. Он понимал, что страх перед женщиной не давал ему никаких преимуществ, - женщина, как и собака, отлично чувствует, когда ее боятся. Страх стимулирует ее потенции. Но пока все обходилось.
В канун встречи с островом Рапа-Нуи Николай уверил себя, то знает о Пупе Вселенной больше, чем любой отдельно взятый туземец-рапануец и может побеседовать с ним, отдельно взятым, на смеси испанского с рапануйским на равных. К тому же он предвкушал приятную независимость от гидов-переводчиков "Тангароа". А драгоценный загар можно обрести на обратном пути, будет не хуже, чем у Франсуа. Негром все равно никто из них не станет; неграми появляются на свет в готовом виде.
Размышляя о том, что его ожидает на острове, Тайменев решил, что едва ли сможет прибавить себе знаний и впечатлений качественным образом. Можно возвращаться домой не высаживаясь на берег, и рассказывать о жизни острова Пасхи на правах очевидца столько, сколько нужно. И никто не смог бы доказать, что он там не был. Но при всем желании оторваться от "Хамсина" невозможно: регулярного морского, а тем более воздушного сообщения с большим миром у острова не было, караванные пути проходили далеко в стороне, как и во времена Тура Хейердала.
Тайменев настолько увлекся мыслями, что не заметил, как Франсуа Марэн исчез с палубы и вернулся с двумя бумажными пакетами. Один доверху заполняли бутерброды с рыбой и пластиковые баночки креветочного салата под соусом "Первый Инка", другой маскировал семисотграммовую бутылку шотландского виски и два полистироловых разовых стаканчика.
Сирокко прибавил прохлады, а спускаться на два этажа за одеждой не хотелось. И Николай решил не отказываться от стаканчика, чем привел Франсуа в восторг. Бутылка в цветном оформлении на фальшборте заметно оживила пейзаж, марселец довольно заурчал. Праздничный завтрак плюс болтовня Марэна заметно развеселили и Тайменева, а между тем "Хамсин", меняя курс, огибал небольшой островок. Тот соединялся с высоким берегом ажурным мостом, пролеты которого опирались на два еще меньших островочка. С палубы было видно, что стальная конструкция не завершена, оставалось протянуть с берега один встречный пролет. По завершению моста островитяне смогут на пятидесятиметровой высоте проходить на крышу высотного здания, занявшего добрую часть крайнего, большего из островков. Судя по ширине, мост предусматривал и автомобильное движение. Высотное здание, поддерживающее оконечность моста, на островке было единственным и выглядело тут крайне чуждым. Но претенциозным: многоэтажная коробка сверкала тонированными зеркальными стеклами словно искусно ограненный гигантский алмаз. Металлобетонная оправа драгоценного камня венчалась набором антенн: круглых, параболических, мачтовых.