Красивая, молодая девочка. Тугое тело, красивая грудь, маленькие сосочки, которые начинают твердеть, когда ими занимаешься. Я твердо решил сегодня не торопиться. Тем более, что, Катя сказала, у нее есть 4–5 часов. Аня все знает и при необходимости прикроет. Для меня это не очень приятная новость, но я подумал: «Через неделю они будут уже в поезде и неизвестно, когда мы еще встретимся, а в Ленинград они едут вдвоем и билеты уже куплены».
Надо отдать ей должное, ученицей она оказалась очень способной. Это она объяснила просто:
— Мы с Аней читаем книги и журналы. У нас есть видеомагнитофон. Мы посмотрели десятки различных видеороликов и видеофильмов про секс. Поэтому теоретическая подготовка у нас на высоком уровне. Если быть до конца честными, мы с Аней уже почти год ласкаем друг друга, когда смотрим фильмы. Но не получаем большого удовольствия. А когда я, — продолжала Катя, — провела утро с тобой, то Анька, как партнер, меня больше не интересует. Анька мне очень завидует. Она тоже хочет испытать это до отъезда в Ленинград, хотя бы два раза. У нас уже все девочки пробовали. Мы с ней последние из могикан.
Сначала смысл до меня не дошел. Но потом, скрытый смысл сказанного до меня все-таки добрался.
Через пять минут мои труды начали приносить результаты. Катя со стонами дышала:
— Я больше не могу терпеть, войди в меня. Я хочу, хочу. Ну, пожалуйста.
Пока я разворачивался, она как пантера, прыгнула на меня, завалила на спину, я не стал сопротивляться. Она села на меня, схватила за член. Приподнялась, вставила его в себя и поскакала на мне, со стонами и всхлипываниями. Стараясь загнать мой член как можно дальше в себя. Член упирался там во что-то мягкое и упругое. Катя рычала, стонала. Я почувствовал, она и я готовы не только кончить, но и взорваться.
Поэтому, как более опытный товарищ, я принял естественное, с моей точки зрения, наиболее правильное решение. Одним резким движением я свалил ее на кровать, перевернул на спину. Закрыл ей рот своими губами. Первое мгновение она не поняла, что произошло. Потом она почувствовала, что ее нещадно лишили самого прекрасного момента. Она не ощущает меня в себе. Ее обидели, унизили, обокрали, нагло плюнули в душу.
— Ты, ты, ты сволочь, паскуда, Иуда. Как ты мог? Сейчас же продолжи или я тебя убью. Я оторву тебе сейчас все, и никто ничего не пришьет.
За всю свою, в общем-то, небольшую сексуальную жизнь, если не брать в расчет последний месяц, я таких проклятий не слышал. Тем более от девчонки, которой еще не исполнилось восемнадцати лет. Я поднял Кате ноги и продолжил сам, но внимательно контролировал весь процесс.