Исса не сомневалась. Она чувствовала, что ей не раз приходилось проходить это странное испытание. Ей не хотелось спрашивать: что это было за место, что за сфера указывает путь, и зачем вообще проходить лабиринт? Ощущение того, что она и так знает ответы, не покидало её. В памяти не было ничего конкретного, казалось, она живёт только сейчас, в этот самый момент, и единственным воспоминанием в жизни было её собственное пробуждение.
Нужно открыть дверь.
Мягкие туфли ступили на первый световой прямоугольник. Через мгновение за ним появился второй — немного повыше. Исса аккуратно перешла на него, прямоугольник немедленно рассёкся на десять неравных частей, после чего с мелодичным звучанием начал закрашиваться цветами от бледно-жёлтого до ярко-красного. Исса знала: когда последний белый кусок мозаики исчезнет, вместе с ним пропадёт и платформа. Но ровно за три секунды до исчезновения, появилась следующая — на метр выше.
Не стоило волноваться. Исса уверенно перешла и на неё. Как только подошва туфельки коснулась белой поверхности, прямоугольник снова разделился мозаикой. Запульсировал новый отсчёт. Сектор за сектором мозаика заполнялась цветами. Иссе оставалось только стоять в ожидании заветной седьмой секунды.
— Если вы решили, что судьба — это что-то предопределённое, чего вы не в состоянии изменить, значит, так и будет, — продекламировала пролетавшая рядом сфера. Исса попыталась разглядеть её на фоне чистого неба, но из-за этого чуть не пропустила появление нового прямоугольника. Она успела перейти, немного не оступившись. Но и в этом не было ничего страшного: падение на мягкую траву с высоты четырёх метров едва ли могло сильно ей навредить. И всё же, по спине пробежал холодок, будто вспомнилось нечто болезненное. Мимолётная неприятность чересчур сильно омрачила солнечный день. Даже порыв тёплого ветра, гулявшего по цветочным лугам, показался ей теперь неприятным.
— Самая большая человеческая глупость — боязнь. Боязнь совершить поступок, поговорить, признаться. Мы всегда боимся и поэтому так часто проигрываем… — сказал шар, проплывая у неё за спиной. Исса вслушивалась в слова, старалась осмыслить их, но из-за этого теряла важное время на концентрацию для следующего перехода.
К шестой платформе она почти привыкла к болтовне сферы и начала воспринимать её лучше.
— Показывай, что уважаешь себя, — и тебя будут уважать, — сказал шар, когда Исса перебралась на шестой по счёту прямоугольник.
— Но, если я знаю, что уважать себя не за что, тогда уважение других мне покажется пыткой! — попробовала ответить ей Исса. И тогда к девочке пришло осознание, что она впервые слышит звук собственного голоса. Впрочем, металлический шар всё равно не хотел вступать в разговор. Он крутился, летал, а с появлением каждого нового прямоугольника, изрекал следующую порцию навязчивой истины.