Наконец мы с супругом дошли до поместья, и в холле Эйнер отпустил мою руку, перед этим поймав мою ладонь и запечатлев легкий поцелуй на костяшках пальцев.
Вырвала ладонь из рук мужчины. Хотя… было приятно.
— Спасибо за чудесную прогулку.
Как будто у меня был выбор. Недовольно фыркнула и поспешила прочь от Эйнера.
— Айра, — окликнул муж. — А вы куда? Спальни в другой стороне.
— Я что, обязана лечь спать? Или запереться у себя и… что там обычно у вас супруги за закрытыми дверями делают?
— Нет, не обязаны. Я просто удивился. Так куда вы, если не секрет?
— Поужинать.
— Столовая уже закрыта. Слуги могут принести ужин к вам в комнату.
— Полагаю, что кухня еще открыта. Не хочу никого утруждать, — поймала себя на том, что с Эйнером все чаще говорю, как девушка из высшего общества. Сделала себе мысленное внушение. — Пойду на кухне еды попрошу. Мне много не надо.
— Как интересно. Пожалуй, я с вами.
— Куда, на кухню? — настал мой черед удивляться.
— Да. Сколько здесь живу, а до кухни ни разу не добрался, — огорошил муж.
— Тогда без меня, — резко сменила курс и чуть ли не побежала в спальню. Придется все-таки слуг напрягать. Дальнейшего общения с супругом я больше не выдержу.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, не выдержав, обернлась — уж очень чесались лопатки во время подъема от чужого почти осязаемого взгляда.
Эйнер стоит внизу и смотрит на меня. Внимательно, серьезно, задумчиво. Когда наши с мужем взгляды встретились, мужчина чуть улыбнулся, повернулся и пошел… в сторону кухни.
В своей комнате первым делом, не раздеваясь, упала на постель. Настроение такое, что хочется чего-нибудь разбить. Но не буду. Это детство.
Чтобы такое сотворить ужасное?
Пока размышляла, в дверь вежливо постучали.
— Войдите, — кто там по мне уже соскучился?
В комнату вошел слуга с подносом, накрытым круглой крышкой.
— Ваш ужин, лойра, — пояснил мужчина, уже ставя поднос на столик.
Вскоре слуга испарился.
Подхожу к столику, поднимаю крышку, а там… изящный расписной чайник с маленькой чашечкой и блюдцем, потрясающей красоты пироженное и пышные булочки. А еще цветок. Тот самый, светло-сиреневый.
Ха, а что, с планами пересадки на местную почву покончено?
О, записка.
Раскрываю белую бумажку, попутно отмечая, что у Эйнера очень красивый почерк. Я вот пишу не очень красиво и совсем неаккуратно — всегда тороплюсь куда-то. Мама меня всегда за почерк ругала…
“Не волнуйтесь, дорогая жена, у меня есть семена. Приятного аппетита”.
Он меня просчитывает и… издевается. Смяла бумажку.
И главное, мне везде чудятся намеки и двусмысленности в речах Эйнера.