— Конечно же, нет. У вас на это нет ни единого шанса.
— Почему?
— А вы сами не понимаете?
— У меня есть, конечно, догадки… вам со мной нескучно?
— Верно.
— Так вам и в лабораториях наверняка нескучно и с коллегами-учеными наверняка тоже. Зачем вам именно нескучная жена?
— Мне так больше нравится. А на вашем месте я бы задумался, стоит ли так рваться за пределы поместья. Мне показалось, что к Дойлерам вы попасть не хотите, а это может случится, ведь еперь они знают о том, что вы живы.
— В канализации меня трудно достать.
— Но ведь вы не можете находиться там вечно, и неужели там действительно лучше, чем здесь? Я ведь вас ни к чему такому не принуждаю. Почему же вы все рветесь туда.
— Отвечу, если, наконец, перестанете меня обнимать.
Эйнер меня отпустил и даже отодвинулся. Похоже, не я одна страдаю приступами любопытства.
— Потому что, я чье-либо женой быть не хочу, но это ведь мало кого волнует. Не желаю, чтобы кто-либо диктовал мне свою волю, что делать и как жить. Я сама знаю, что мне лучше. И не глупая овечка, которую надо пасти и вести за собой, я самостоятельная и взрослая. Меня воспитывали иначе. У нас нет заблуждений, что женщины глупее мужчин только потому, что они женщины.
— Вы уже не в своем мире, Айра, — жестко произнес лойр. — А значит, придется подстраиваться под новые реалии. И вот как раз этого вы и не хотите признать. Это мужской мир, и либо вы идете навстречу, сотрудничаете… подчиняетесь, либо этот мир вас ломает и все равно вы приходите к тому же самому.
Эйнер ушел в ванную, а я соскочила с кровати и быстро одевшись, покинула спальню супруга в злом настроении. Эйнер — баран, а я овцой не буду.
Выскочила встрепанная, с горящим взором из покоев, наткнулась на кого-то слугу и тихоню Менси, не понятно, что в это время делающую возле покоев лойра.
— Привет, Менси, — поздоровалась быстро я, и собралась идти дальше, но остановилась. Менси выглядит шокировано. — Менси, что? Что-то случилось.
Глаза лойры широко распахнуты, рот беззвучно то открывается, то закрывается…
И тут девушка закрыла лицо руками и неожиданно горько зарыдала, бросившись от меня наутек.
— Что с ней? — спросила я у растерянного слуги, но тот мне не ответил.
Утром немного опоздала на завтрак, когда заходила в столовую, открывающий двери прислужник очень торжественно и пафосно провозгласил:
— Лойна Клифорт одиннадцатая!