— Если вы без ведома хозяина покинете этот дом, эти покои — их убьют, — проговорил страж с желтыми глазами и скрылся.
Анфиянна тихо, сквозь зубы, ругнулась.
* * *
Они могли беспрепятственно покинуть эту обитель, но Анфиянна отказалась, так и осталась сидеть на своем покрывале, задумчиво созерцая город за окном, слушая его жизнь.
— Почему? — коротко спросил Грег, прекрасно зная ответ.
Он увидел новую, неожиданную сторону Анфиянны, нет: Анфи — впервые захотелось назвать её именно так.
«Сам как думаешь? — прозвучало в его разуме. — Неужели и ты считаешь, что их жизни ничего не стоят — как и все думают?».
Он почувствовал её разочарование.
«Нет», — ответил тоже мысленно, понял, что она хочет скрыть их разговор от других, присел рядом.
«Хорошо», — Анфиянна положила голову ему на плечо, и он не стал отодвигаться, но и не приблизился.
«Уйду, и через несколько дней гонец принесет мне их головы, это обещание советник сдержит. Мне не всё равно. Все живые существа — достойны лучшего. Я хочу, но не могу закрыть глаза на страдания других. Я всё делаю для своего града, но ты слышал того нищего…»
Грегори вновь почувствовал её разочарование: то ли в себе, то ли в народе.
«Верховный сказал, что ты правишь уже два века, — вспомнил он, — в моем графстве не живут так долго».
«Не только в твоем».
На этот раз Грегори почувствовал её печаль.
«Это долгий срок, — продолжила Анфиянна. — Порой мне кажется, что я помню мир с его начала. Я видела рождения и смерти. И только надежда на встречу с моим Воином не давала мне угаснуть.
Наш град тогда был совсем иным. Ветхие дома, убогие улицы. Не все, не везде. Некогда великий город разрушал себя, а его правитель отсиживался в своем дворце, жирел и жил себе во благо, он воздвиг пирамиду, установил на вершине её символ трех светил и заставил им поклоняться. А блага, что народ приносил, делил с прихлебателями своими.
Я жила не бедно, но и не богато. Отец мой в почете был у всех. Он давал хлеб бедным, но и про богатых он не забывал. И любил он этот город, видела я, как сердце за него болело.
А потом пришла беда: из песков пришли воины, свирепые, злые, жаждущие покорить. Их были сотни, тысячи — я не считала. Они вошли рьяно, быстро. Всё разрушали. Отец тогда спрятаться велел, спасти хотел. Но я впервые ослушалась. Я выбежала им навстречу. Путь к дому своему перегородила. Смеялись те воины. Но недолго.
Они окружили. Тогда я почувствовала небывалое могущество. Тогда это произошло со мной. Я сразила их яркими шарами, низвергла на них молнии. Во мне распустился огненный цветок, и вобрал он всю мощь светил. Эта мощь изменила меня. Сделала жестокой, сделала бесстрастной, но справедливой. И облик мой изменила».