— Очень прянично, — сказал Лебедев, и я удивлённо на него покосилась. Сашка, не обладая никакими литературными талантами, что мы поняли ещё в институте, иногда умел говорить очень метафорично и правильно.
Действительно — прянично. Лучше и не скажешь…
Перед отъездом из Крумлова Сашка хряпнул пива, поэтому когда мы уже подъезжали к Праге, начал недвусмысленно подпрыгивать на сиденье микроавтобуса.
— А я предупреждала, — вздохнула я укоризненно. — Говорила же — потерпи до Праги…
— Ну вот я и терплю, — хмыкнул муж со своим обычным оптимизмом. — Причём, заметь, изо всех сил!
— Я заметила.
И как только мы вернулись в столицу Чехии, Лебедев сразу же потащил меня в ближайшее кафе, усадил за столик, наказал выбирать нам ужин, а сам потопал в санузел.
Минут через десять, изучив меню вдоль и поперёк, я забеспокоилась. Куда он там пропал?..
Сашка вернулся ещё минут через пять, и не один, а с девушкой. Русской и очень красивой, лет девятнадцати на вид. У неё были кудрявые рыжие волосы, светлая кожа, ярко-голубые глаза и симпатичные веснушки. И я молчу про хорошую фигуру… Нет, даже не хорошую — шикарную.
Да… Это точно вот Лебедев-стайл. Что, неужели передумал меня уламывать и нашёл замену? Стало неприятно. Захотелось встать, бросить на стол меню и уйти прочь.
Воистину, любовь сделала из меня истеричку.
— Стась, познакомься — это Маша, наша соотечественница, — сказал Сашка, подводя девушку к нашему столику. — Поймала меня с вопросом возле туалета. Спросила, не помню ли я, как называется их национальный ликёр с таким… не совсем приличным названием.
— Бехеровка, что ли? — буркнула я, остервенело перелистывая меню. — Это не ликёр, а ликёрная настойка.
— А в чём разница? — удивлённо спросила соотечественница. — Я думала, это одно и то же…
Я себя просто алкоголичкой почувствовала.
— Разница в том, что это не просто баловство, как «Бейлис», например, а почти как лекарство. Изначально ведь так оно и было. «Бехеровка», кажется, продавалась какое-то время как желудочная микстура. Да она и на вкус, — я поморщилась, — как микстура.
Новая Сашкина знакомая молчала, переваривая информацию, а Лебедев смеялся.
— Да, такая у меня умная жена, прошу любить и жаловать. И чего ты встала, Маш? Садись. Ты ж не против, Стась? Маша одна здесь, давай ей компанию составим?
Хотелось рявкнуть: «Против!» — но я сдержалась. Растянула губы в вежливой улыбке и кивнула. Не против, мол.
Сашка прям расцвёл. Улыбался, шутил, ухаживал и за мной, и за этой… соотечественницей. Она была, конечно, миленькая, только очень уж глупая. И как её родители одну в чужой город отпустили? Я бы побоялась.