А уж когда Лебедев — не помню только по какому поводу — упомянул в разговоре праздник Седьмое ноября, связав его с Великой октябрьской революцией, мне стало совсем всё понятно с уровнем интеллекта собеседницы.
— Я никогда не понимала, — заявила Маша то ли манерно, то ли смущённо, но в любом случае кокетливо, — почему революция октябрьская, а праздник в ноябре…
Мы с Сашкой зависли, потом переглянулись. Губы Лебедева чуть дрогнули. Сейчас стебанёт…
— А потому что седьмое ноября — день рождения Ленина. Он же революцию-то устроил.
— Да? — удивилась Маша. — Ой, а я не помню уже ничего.
— Ну правильно, — кивнула я, кинув на мужа ироничный взгляд. — Это когда было-то. Сто лет прошло! Ленин просто был лидером революции, сам Зимний дворец штурмом брал. Кричал с крыши: «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» Вот поэтому его и в мавзолей положили, и седьмое ноября назначили официальным днём революции.
Маша подумала и спросила:
— А что такое «пролетарии»?
Мда… Интересно, это благодаря ЕГЭ у неё такой девственно чистый мозг? Или от природы?
— Пролетарии — это лётчики, — пояснил Лебедев ласково. Хорошо, что не птицы… — Папа у Ленина лётчик был. А «Пролетарии всех стран, объединяйтесь» — это такой… шифр. Сигнал для солдат, чтобы начинали штурмовать дворец. Поэтому Ленин его с крыши-то и орал.
Минуты через две, когда Маша отошла в туалет, я сказала Сашке:
— Знаешь, что я подумала? В советское время нас с тобой за подобную ересь посадили бы.
— Нет, Стась, — хмыкнул муж, делая глоток своего любимого тёмного пива. — Бери выше. Мы с тобой тут на расстрел уже наговорили. День рождения Ленина, папа-лётчик и летающие пролетарии…
— А кто у Ленина был папа, кстати? — я нахмурилась, напрягая мозг. Не помню. Позор!
— Понятия не имею, — отмахнулся Лебедев. — Я про него только одно знаю совершенно точно. Илья его звали.
— Кэп…
Оказалось, что Маша живёт рядом с нашим отелем, и так как она была одна в чужом городе, Лебедев предложил проводить её. Я забурчала, что у меня уже ноги болят, и когда мы проходили мимо нашей гостиницы, завернула туда. Думаю, Сашка догадается, о чём этот намёк с моей стороны… и воспользуется случаем. Тем более что соотечественница после двух бокалов пива смотрела на Лебедева влажными восторженными глазами и явно была не против наставить мне рога.
В номере я уныло приняла душ, облачилась в ночную рубашку, не сняв бельё. Потом подумала, разозлилась — и сняла. Нафиг, надоело, не могу уже в трусах спать! Сашку сегодня эта юная прелестница удовлетворит, может, он ко мне и не полезет. Даже скорее всего не полезет.