Стас только молча помотал головой, а Гриб высказал всеобщее мнение:
— Вообще-то, мы сами надеялись здесь лекарства найти.
— Тогда, ребятки, извините. Медикаментов нет. Можете унести тушенки и риса сколько сможете, я вам объясню куда идти. Даже есть несколько спёкшихся в единую карамельную массу кусков сахара. Но больше мне вам помочь нечем. Только взамен у меня к вам будет небольшая просьба, надеюсь, вы не против?
— Всё, что сможем, — убитым голосом сказал Стас.
— Посидите со мной пока я помираю? Стыдно признаться, но страшно умирать в одиночестве. А выстрелить себе в голову я, пожалуй, так и не решусь. И засыпьте меня потом сверху чем-нибудь, чтоб не тух здесь, как дохлая собака на дороге. А то вдруг ещё кто забредёт, не хочу, чтоб меня нашли воняющего и полусгнившего.
— Это без разговоров, — ответил Стас и окинул быстрым взглядом топчущихся рядом товарищей. — Я надеюсь, что кто-нибудь когда-нибудь тоже посидит со мной, если понадобится.
Полковник объяснил, где найти продукты и Серый с Саней и Грибом сразу отправились с опустошенными рюкзаками за долгожданными припасами. Марина с сияющими глазами особенно просила их набрать побольше карамели, известие о которой пробудило в ней прилив сил и бурю эмоций. Небольшой кусочек она тут же получила в подарок от полковника и принялась с удовольствием его грызть и сосать, даже не взирая на пригорелость и горчинку. Сопроводив троицу до нужной развилки коридора, Стас отправился наружу, чтобы следить за местностью. Хоть об этом месте предположительно больше никто и не знал, но расслабляться было нельзя.
Денис и Марина остались с полковником. Сначала они перевязали и промыли дождевой водой ногу Дениса. Хотя чистота этой воды и оставляла желать лучшего, но ничего больше у них не было. Смирнов с сочувствием и пониманием смотрел на молодого мужчину, не осмеливаясь произносить вслух, что того скорее всего вскоре ожидает та же участь, что и его самого: заражение и сепсис. Когда ногу Дениса вновь замотали, то принялись за бок полковника. Тот усиленно сопротивлялся, мотивируя это тем, что нет смысла обрабатывать рану полутрупа, но Власов всё же сумел настоять на своём. Тогда бок тоже размотали, обмыли и перевязали вновь, использовав для этого наиболее чистые тряпки из имеющихся. Когда оба раненых тяжело дыша уселись рядышком отдыхать, Денис подозвал Марину и тихо спросил у неё, шепча склонившейся девушке на ухо:
— Слушай, а ты не можешь ему температуру сбавить? Чтоб не так мучился, а то колотит его совсем.
— Неа, — Марина отрицательно мотнула головой, — я людей тушить не могу, он ведь не костёр. Только вижу, что горячий. Но жар внутри него, а не снаружи.