косточки, а собственный член. Расстегнул джинсы, приспустил, так, чтобы рука
могла двигаться, и гладил себя, обхватывая, сжимая и быстро водя рукой по стволу,
сначала плюнув на ладонь, как он любил. Так и стоял, широко расставив ноги для
равновесия, мастурбируя на заднем дворе, глядя на Катерину, которая уже
переоделась в бесформенную пижаму, но Марк уже знал, какая благодать
скрывается за этими старушечьими тряпками, в которых она спит и бродит по дому
полусонная по утрам. Он дрочил, пока в итоге не кончил с громким стоном, ноги
подкосились, он упал на колени, на свежеподстриженную траву, и судорожно
переводил дыхание. Попал ты, парень, - первая мысль. Вторая - ерунда. Кто ему и
что скажет? Даже если видели, как он стоял посредине двора и, смотря на окна
девчонки, ублажал себя. Плевать! Ладонь немного удалось вытереть об траву,
заскочил домой, нужно было вымыть руки, да и на живот попало... Выходя из
ванной, встретился с Катериной, он пробежался по ней глазами, не почудилось.
Нет, вон она, грудь, соски торчат вызывающе, и видно, что на талии трикотажик
болтается, а попку обтягивает, немного... но видно её - упругую, круглую попку. В
паху заломило, словно он не кончил несколько минут назад. Еле сдержался, чтобы
снова не залезть себе в штаны, просто осматривал Катерину и хотел её, ох, как он
тогда хотел... В ту ночь подруга Марка взвилась в ругательствах, он не желал
останавливаться, не желал давать ей отдых, он имел её, пока не удовлетворил
собственный зуд хотя бы немного. И, в конце концов, ушёл домой, понимая, что ни
подруга, ни он уже не хотят ничего, они не хотят, а вот член, когда Марк тихо
проходил мимо комнаты Катерины, сообщил о своей боевой готовности хоть к
труду, хоть к обороне. Пришлось ограничиться душем и, прижав подушку к низу
живота, всё-таки уснуть. На улице стояла духота, что называется, парило, все
ждали дождя, а его и не было. Набежит тучка, побродит и исчезает с небосвода, как
и не было. - Ты почему дома торчишь? - Марк перевёл взгляд на Катерину, которая
сидела в тени садовых качелей и крутила в руках книгу, якобы читая. - Подружки
твои разве на озеро не поехали? - Поехали, - согласилась Катерина, - меня мама не
пускает. - Да ну? - Марк удивился. Шестнадцать лет девчонке, не восемь же, не
пять... - Это опасно, - он услышал лопоушкино «опасно», с придыханием,
вкрадчивое. - Ты плавать не умеешь? - Умею, - понуро опустила плечи. - А поехали
со мной, со мной же не опасно, - Марк посмотрел на Катерину. Не опасно. Верно.
Что он сделает, может, погладит немного, грудь ладонями сожмёт, но и всё. На