Потом били куранты по радио, были какие-то передачи, запахи мандаринов, шипение игристого. Дарили подарки — взрослые обменялись практичным, Ваньке приплыла совершенная фантастика: радионабор с паяльником. Он сразу отлип от стола, и уткнулся в подарок.
— Ванюш, ложись спать. Завтра же в поход, — напомнила ему мама.
— Да, ему теперь, наверное, не очень в поход-то захочется, — задумался о тактическом просчёте Пётр. — Ну, да ладно — не захочет, и ладно.
— Кто это ещё не захочет? Я давно решил, и вы мне обещали! — набычился было Ваня.
— О, смотри-ка, бузотёр прямо! Слова не скажи, — отметил дед, беря баян. Ладно, давай сыграю тебе колыбельную, да отбой потом.
Ванька, наскоро собрав детальки, отложил коробку в сторону. Подсел к деду. А тот, размяв пальцы, затянул что-то такое, бередящее душу. Ванька быстро осоловел и, поблагодарив всех, поплёлся в комнату.
— Ты это, отец, чего-нибудь повеселее давай, а то мы тут все сейчас поляжем.
— И полегли бы, чего рассиживать — отметили, и буде.
— Цыц, старая! Ещё и плясать будем! — цыкнул на жену дед.
— Ты не очень-то хорохорься, завтра на лыжах не сможешь идти, не мальчик ведь уже, — охолонула деда бабушка.
Алёна смотрела на них, довольная, тревожась лишь от самого этого благополучия. «Когда так всё хорошо, что-нибудь плохое вызревает всегда», — мелькнула грусть в её глазах.
Скоро угомонились и взрослые.
Ещё было темно, а в избе Мельниковых зажглись окошки. Женщины тоже повскакивали, собирали «походников». Ваньку будили в последнюю очередь. Он сладко сопел, когда его ласково подняла мама.
— Ванюша, вставай, милый. Пора, — Алёна аккуратно теребила сына.
Тот вскочил, заспанный, припомнил событие, засветился энергией и ринулся умываться.
А дед Андрей и Пётр укладывали рюкзак. Сало, спички, буханку хлеба. Алёна подсунула мандаринов.
— Может, заливное возьмёте, осталось ведь, — робко предложила Бабаня.
— Мать, ну ты даёшь! Пирогов, давай ещё напечём, — хмыкнул дед Андрей. — Давай, Малой, трескай — да пойдём.
Бабаня сунула в рюкзак втихаря и пирогов.
Они хотели встать на лыжи прямо за деревней и идти на юг, протискиваясь между полей и деревень.
Ванька дожёвывал хлеб с маслом, нетерпеливо помахивая ногами.
— Пап, а ружьё ты возьмёшь?
— Ха, зачем нам ружьё? Не на охоту, чай, идём.
— Ну, мало ли, зверь какой… медведь?
— Тю, Ваньк, откуда ж у нас тут медведя?? Так, заяц иногда прибежит.
— Раньше-то лоси захаживали, да, — вспомнил дед. — А теперича, чего ж, теперь, вона, дорогой отгородят, и всё, никакой зверь и не пройдёт. А у нас тут только зайцы и остались. Может, лисы ещё.