— Да что, ты, отец, всё тоску наводишь с этой дорогой, будто под замок нас посадят. Может, оно, в городе-то нам и лучше станет, а?
— Лучше, ага. Я с Прокопичем говорил — он грит, что снесут нас к чёртовой матери, да домов городских понастроят… а ты «лучше»…
— Да когда это ещё будет. И потом, чего ты так против этих домов вскинулся? Нормально люди живут, да ещё и поудобнее вроде. Ежели отдельная-то квартира, да с ванной, а? — подмигнул жующему Ваньке Пётр.
— «Ванная», — передразни сына дед Андрей. — А во двор выйти? А яблочко своё сорвать или репку там? А послесарить? Видал я дома эти — коробки с клетушками, ни продохнуть, ни пёрнуть. Тьфу!
— Ладно тебе, отец. Дачу заведём — будет тебе и дворик, и репка, и яблоки.
— Как буржуи?
— Вроде того, ага.
— Тьфу! — дед сплюнул ещё раз и сунул в бороду нечищеную картошину.
Пётр засмеялся.
— Вань, ты как, держишься ещё? Нам немного уже осталось, а обратно тогда на поезде поедем.
— Да я, сколько хочешь, ещё могу проехать! — бахвалился Ванька, потрясая куском пирога в руке.
— Ага, неси тебя потом в котомке-то, — подмигнул ему оттаявший дед.
Немного отдохнув и погрев руки возле огонька, они пошли дальше. Скоро уже показались Горки; обошли стороной и затормозили. Постояли в раздумьях и молчании — почтили Владимира Ильича. Потом двинули к станции, начало смеркаться. На станции стали уже и подмерзать — нагулялись, энергия и вышла вся, греть уже было нечему.
— А что, Ленина отсюда прямо везли? — спросил Ванька.
— Вон, видишь, сохранили тут, как всё и было, когда поезд траурный пустили. Он ещё на полустанках останавливался, народ потоком шёл.
— А если бы Ленин не умер, то и войны бы не было? — малой устал, но вопросов задавать всё равно не прекратил.
— Да это, ж, Ваньк, кто ж знает-то… Вроде Сталин чего-то не доглядел, уж и так, и эдак он с этим фашистом проклятым, да объегорил тот его в начале. А может, предательство какое было… А может, и сам Сталин того… — Пётр покосился на деда.
— Ты, Пётьк, на Сталина брось тень наводить! Взяли моду с Никитки этого толстомордого! Нету на них управы, вот и разошлись — всякую нечисть выпустили.
— Ты отец не очень! Культ личности уже развенчали, чего теперь кулаками махать?
— Петька! Не заносись вперёд отца! — дед Андрей гневно жахнул палкой в платформу.
Спор дальше не разгорелся — подошла электричка, они в неё спешно и погрузились. А в вагоне было тепло, они и разомлели, а Ванька и задремал.