— Что, неуютно в короне? Ничего, привыкнешь.
— Как же я тебя ненавижу… — Уна хрустнула пальцами. — Знаешь, за что? Хотя, откуда тебе знать.
— Знаю, — Алисса усмехнулась. — Со вчерашнего дня. Передай Дарине, ей следовало лучше охранять владения своего отца.
— Как ты проникла в Лабиринт?!
— Я была его королевой, Уна. Лабиринт не забывает тех, кто помогал ему. И я дверница, если ты забыла. Интересно, как Джарет называет ту комнату? Покои трех королев?
Уна глубоко вдохнула и не выдыхала почти минуту. Потом сказала гораздо тише:
— Тех двух я тоже ненавижу. Но их уже давно нет.
— Скоро не будет и меня, — Алисса улыбнулась. — Глупо ревновать к прошлому, Уна.
— Ты не понимаешь, — королева Благого двора мотнула распущенными ярко-медными кудрями. — Я ненавижу вас не из-за ревности, а потому, что вы не любили его так, как нужно. Хельга оставила его ради Перекрестка. Ты — сбежала, а Эвина… Она была хуже всех. Однажды она бы убила его.
Алисса резко развернулась и уставилась на Уну во все глаза.
— Да как ты смеешь судить?! Ты и сама ушла из Лабиринта ради короны сидов!
— Я не ушла, — Уна не отвела взгляд. — Я сделала то, что хотел Джарет.
— И это ты называешь — любить, как нужно? Потерять себя? «Люби меня, бойся меня, делай, что я велю»! Ты не прошла испытание, Уна. Поэтому и не стала королевой Лабиринта.
С каждым словом Алиссы туман вокруг них сгущался всё плотнее.
— Лабиринту больше не нужны королевы, — Уна подняла руку и сжала пальцы. Туман остановился и попятился. — Но я нужна Джарету, как была нужна ты. Но я не повторю твои ошибки.
— Зато ты делаешь свои, — Алисса смотрела то на руки Уны, то на отступающий туман. Сколько же силы в этой эльфийке! — Не растворяйся в Джарете. Любовь возможна только между равными.
— Ты — человек, Алисса, ты неспособна любить, как гоблины, — Уна крутнулась на пятке. Туман взвихрился под порывом шквального ветра и разлетелся рваными клочьями. — Но мы теряем время, владычица Авалона. Я пришла, чтобы объяснить тебе, как собрать всю магию острова и что с ней делать дальше.
«Миры Перекрестка уже не будут прежними, — подумала Алисса, следуя за Уной к центру острова. — Джарет выпустил из Лабиринта двух волшебниц, равных которым нет. Жаль, я уже не увижу, как они изменят всё вокруг».
— Почему ты подарил не Ганконера, а Джарета, можешь мне объяснить? Что за непоследовательность, Арак? Ты же сам хотел получить от него потомство!
Гости отбыли полчаса назад. И теперь Арак выслушивал ожидаемые нотации от лана и Кратоса. Еще месяц назад такая взбучка расстроила бы его до слез. Но сейчас их слова не вызывали ничего, кроме глухого раздражения. Чтобы не выдать себя, Арак мысленно повторял последний урок Джарета: «Людей легко обманывать. Говори им правду, но не всю. Вот и весь секрет. И помни, что лан тебе не отец. Никто из них тебе не родня и не ровня».