Музыка становилась всё более неистовой, кружила, звала, уводила за порог.
«В чем эльфы действительно хороши, так это в музыке. Она сильна даже там, где нет магии. Только не пой, Джарет! Даже моей выдержке есть предел».
Мелодия взвилась финальным крещендо и оборвалась.
Джарет отложил инструмент и скользнул к окну.
— Нет! — Аниала вскинула руку, останавливая его в полушаге от себя.
— Ты меня боишься?
— Нет, но мы заключили договор. А у меня есть правило: сначала дело, остальное — потом.
— Принципы — это прекрасно, Аниала. Но я не вижу причин, почему нам нельзя доставить радость друг другу здесь и сейчас.
— Зато я вижу, — Джодок уперся ладонями в грудь Джарета.
Что же ее всё-таки сдерживает? Джарет чувствовал, как подрагивают пальцы Аниалы от желания вцепиться в него.
— Одна ты сгоришь до пепла, — Джарет потянулся к ее губам. — Но вместе мы сделаем сильнее друг друга.
«Великий Хаос, это уж слишком — слышать такое от тебя!»
— Нет, не сделаем! Любовь — это слабость, — Аниала оттолкнула его и решительно пошла к двери. — Ложись спать, я постараюсь не беспокоить тебя.
Джарет неверяще смотрел на захлопнувшуюся дверь. Как она смогла? Вот так — сгорать от желания — и уйти?
— Какой королевой ты могла бы стать, — прошептал он. — И станешь, клянусь. Я найду для тебя королевство. Надо будет — завоюю.
«А еще у нас впереди два дня на яхте», — Джарет повел плечами и радостно засмеялся. Как там выразился кузен о живой воде? Всё верно, вот только для него живой водой всегда была игра. А победа… она неизбежна, но зачем спешить?
Утро в усадьбе началось с шумной суеты. Хлопали двери, слышались возбужденные голоса. Ганконер ожидал, что его вызовут к лану, но про него словно забыли.
— Праздник, — презрительно скривив губы, пояснила Лекка. Она принесла Ганконеру завтрак. — Все собираются в Рай. Видел бы ты, как показательно Ариан сочувствовал младшему брату!
— Признаться, я удивлен, что Арак дожил в этой семье почти до совершеннолетия, — Ганконер принялся за омлет.
— Вот именно, что почти, — Лекка бесцельно покрутила в пальцах нож. Положила на поднос.
Ганконер поднял на нее глаза.
— Тебе настолько неприятно, что Арак уходит с нами?
— Не в этом дело, — Лекка покусала губу. — Мне другое… неприятно. Ганконер, ты не обижайся, но Джарет… Я понимаю, он твой родственник, и ты его любишь, но зачем он так играет с Араком? Это ведь не договор, да? Джарет и потом его не отпустит? Просто потому, что назвал своим?
Ганконер отложил вилку. Не спеша промокнул губы салфеткой.
— Ты правильно понимаешь, Лекка. Но такая… зависимость не равнозначна здешнему рабству. Всё зависит от Арака. Если он докажет, что равен сидам, несмотря на примесь людской крови, его примут, как равного. Со временем.