Шум в зале затих. Даже Боян перестал бренчать на гуслях. Все с интересом уставились на вставющих богатырей.
— Говорил я тебе, князь будет гневаться, — вполголоса пробурчал красный, как рак, Илья Добрыне.
— Что же, нам бросать повадку богатырскую? — буркнул Добрыня. — Ничего, у нас добрый князь, отходчивый. Посерчает малясь, да охолонится.
Отвесив поклон, богатыри приняли чаши, и Добрыня ответно произнес:
— Пьем и мы за здоровье богатырское. Чтоб ума и слуха было нам достаточно, от врагов бы защищать Россию-матушку, да прекрасный город Стольно-Киевский, да тебя, наш ласковый Владимир-князь, — и все трое одним духом выпили поднесенные им ковши.
Гроза миновала, и дальше пир пошел своим чередом. Богатыри рассказывали друг другу о недавних приключениях, интересовались столичными новостями. Самой главной новостью было похищение Людмилы — младшей дочери князя Владимира. Собственно, два года назад ее уже похищал Черномор. Добывать княжну из неволи вызвались тогда местные бояре Фарлаф и Ратмир, да какой-то богатырь из степей — Руслан. После долгих мытарств Руслану удалось вызволить Людмилу, но до свадьбы у них дело не дошло. Познакомившись поближе со стервозным характером юной княжны Руслан сбежал обратно в степь. А Людмила так и осталась жить при папочке, дожидаясь другого жениха. И вот, на днях снова пропала. Князь почему-то пребывал в уверенности, что Людмилу украл именно Черномор и подыскивал новых героев, которые бы отправились ее вызволять. Собственно, последний княжеский указ обещал большую награду, руку и сердце Людмилы и чуть ли не полкняжества в придачу тому, кто ее освободит.
— А чего это… ик, Дунаюшка не ест, не пьет? — осведомился весьма пьяный Дюк Степанович, присоединяясь к компании богатырей. Он уселся рядом с Дунаем и обнял его за плечи. — Помнишь, брат, гуляли мы в прошлом году, при дворе у короля, у Ляховицкого? Ведь слугой служил, индо весел был. Отчего же теперь, брат, печалишься?
— Я скажу, отчего он печалится, — вмешался Микула. — Оттого что Черномором обиженный.
— Черномором? Да как же так случилося? Что же это Черномор опять свирепствует? — Дюк выжидающе уставился на Дуная.
— Я служил у короля ведь ляховкицкого, я служил у короля ровно двенадцать лет… — начал свой рассказ Дунай.
«О, боже! Опять он жалуется. Да что же это за богатырь такой?» — чтобы отвлечься, Алена отхлебнула пива из поданного ей серебряного кубка и надкусила медовый пряник.
— … еще три года служил я в портомойниках, еще три года служил я в приключниках. И подарил мне король ведь черной шатер…