— Поэтому ты колотил наше дерево?
Он посмотрел вниз, не желая, либо не в состоянии ответить на этот вопрос.
— Меня задевает очень многое, — проворчала я, откидываясь назад. Я взглянула на клонов Пресли, одетых в укороченные джинсовые шорты и чуть различающиеся принтом цветочные блузки одинакового фасона.
Папа следил, чтобы у меня была хорошая одежда и подходящий рюкзак, а мамочка год за годом наблюдала, как большинство моих друзей испаряются один за другим. Она гадала, что мы сделали и так, а постепенно и я начала задаваться этим вопросом.
По правде говоря, я ненавидела Пресли за то, что она ненавидела меня. У меня не было смелости сказать маме, что я никогда не впишусь в какую-нибудь компанию. Я была недостаточно подлой для этого маленького городка и этих полоумных девочек. Осознание, что я этого и не хочу, заняло у меня довольно много времени, но в пятнадцать я иногда задумывалась, лучше ли это, чем одиночество. Папа не мог быть моим лучшим другом вечно.
Я укусила мороженое с щербетом.
— Хватит, — сказал Эллиот.
— Хватит что? — спросила я. Холодное апельсиновое божество таяло на моём языке.
— Смотреть на них так, будто ты бы хотела сидеть там. Ты лучше всего этого.
Я довольно ухмыльнулась:
— Думаешь, я это не знаю?
Он проглотил всё, что собирался сказать следующим.
— Ну так, какая у тебя история? — спросила я.
— Мои родители ходят на совместные приемы к психологу уже шесть недель. Что-то вроде глубокого консультирования. Думаю, это их последний шанс.
— Что будет, если ничего не получится, и они этот шанс потеряют?
Он уставился на свою салфетку.
— Я не уверен. Мама говорила о переезде нас двоих сюда в крайнем случае. Однако это было год или два назад.
— Из-за чего они ссорятся?
Он вздохнул:
— Мой отец выпивает. Не выносит мусор. Мама его попрекает. Мама проводит слишком много времени в фейсбуке. Папа говорит, что пьет, потому что она его игнорирует; мама говорит, что она постоянно в фейсбуке, потому что он никогда с ней не разговаривает. В общем, наитупейшее, что ты могла бы себе представить, и это обостряется, как если бы они ходили вокруг весь день, ожидая, пока один другого выведет из себя. Теперь, когда он — снова — потерял свою работу, всё стало хуже. По всей видимости, терапевт сказал, что отец — жертва, а мама наслаждается его кастрированием, что бы это ни значило.
— Они тебе это сказали?
— Они не из тех родителей, что скрывают свои ссоры.