— Твой мальчик снова на качелях, — сказал папа, затягивая галстук.
— Он не мой.
Папа вынял носовой платок и вытер пот с брови. Безработица отразилась на нем. Он потерял вес и плохо спал.
— Так ли это? И где Оуэн?
— Я останавливалась у его дома несколько раз. Уж лучше я буду на улице, чем буду смотреть, как он играет в видеоигры.
— Ты имеешь в виду, снаружи с Эллиотом, — сказал папа с усмешкой.
— Ты позавтракал? — спросила я.
Папа покачал головой:
— Нет времени.
— Тебе стоит больше заботиться о себе, — сказала я, мягко убирая его руки. Я поправила его галстук и потрепала его по плечу, — папочка.
Он поцеловал меня в лоб.
— Я в порядке, Принцесса. Хватит волноваться. Тебе пора идти. Не хочу, чтобы ты опоздала на свое свидание у ручья. Или на свидание в парке. Где оно сегодня?
— В парке. И это не свидание.
— Он тебе нравится?
— Не таким образом.
Папа улыбнулся.
— Ты могла бы одурачить меня. Однако меня не мог бы одурачить он. Папа знает, как все на самом деле.
— Или воображает, что знает, — сказала я, открывая дверь.
— Я люблю тебя, Кэтрин.
— Не так сильно, как я люблю тебя.
Я вышла наружу, улыбнувшись при виде Эллиота, качающегося назад и вперёд на качели на крыльце. На нем была полосатая рубашка с коротким рукавом и шорты карго цвета хаки, а на шее, как обычно, висела камера.
— Готова? — спросил он. — Я подумал, мы могли бы захватить печенье и соус в "У Броума".
— Конечно, — сказала я.
Мы прошли шесть кварталов к одному из наших самых любимых мест и сели за столик, который стал нашим. Эллиот был таким же тихим, как и всю предыдущую неделю, кивая и отвечая, когда это было необходимо, но, казалось, он был за тысячами миль отсюда.
Мы пошли в центр города, просто бесцельно бродя по улицам. Как мы и делали в предыдущие несколько месяцев, наши прогулки были отмазкой, чтобы просто поговорить — чтобы провести вместе время.
Солнце уже высоко поднялось на небе, когда мы вернулись ко мне домой, чтобы сделать сэндвичи. Обеденный пикник стал нашим ритуалом, и мы по очереди выбирали место. Сегодня был день Эллиота, и он выбрал парк, место под нашим любимым широколиственным деревом. В молчании мы разложили одеяло, которое сшила моя мамочка. Эллиот распаковал свою индейку и сыр так, будто они его обидели — или, может быть, я его обидела, но я не могла и представить, что хоть одна секунда нашего лета могла быть не идеальной.