— ....И ты вырвала его оттуда, не дав ему попрощаться. Не удивительно, что он так зол. Я тоже был бы в бешенстве, если кто-то сделал бы это со мной, когда мы начали встречаться. Ты хоть когда-либо думала о ком-то кроме себя, Кей? Не могла бы ты учесть его чувства на одну чертову минуту?
— Я забочусь о нем. Ты знаешь, как ко мне относились, когда я росла там. Ты знаешь, как относились к моему брату. Я не хочу этого для него. Я не хочу, чтобы он застрял там. И не делай вид, будто тебе не наплевать на то, что с ним случилось. Все, о чем ты печешься — это твоя тупая гитара и следующая упаковка пива.
— То, что я люблю — глупое, согласен, но только это не моя гитара!
— Да пошел ты!
— Влюбленность в девочку — это не пожизненный приговор, Кей. Они, вероятно, расстались бы или разъехались.
— Ты не слышишь меня? — заплакала мама. — Она Калхун! Они не уезжают! Они владеют этим городом! Ли сказала, что Эллиот был одержим этой девочкой годами. И разве для тебя не было бы замечательно, если бы он переехал? Тогда ты не был бы обязан смотреть на себя каждый день. Ты мог бы делать вид, что тебе двадцать один и у тебя действительно есть шанс стать звездой кантри музыки.
— Калхуны перестали владеть городом с тех пор, как мы были в старшей школе. Боже, какая же ты несведущая.
— Пошел к черту!
Разбилось стекло, и мой отец вскрикнул:
— Ты с ума сошла?
Было лучше, когда я оставался в своей комнате. Это был типичный ежедневный обмен, может, пультом или стаканом, брошенным через всю комнату, но мое вторжение в ту часть дома могло бы спровоцировать войну. Через несколько дней после того, как я распаковал свои вещи в Юконе, стало ясно, что ссоры с мамой вызвали бы нежелательное внимание отца, и когда он начинал доставать меня, она защищала меня и шла против него. Если раньше всё было очень плохо, сейчас стало гораздо, гораздо хуже.
Моя комната все еще была безопасным убежищем, как и всегда, но она ощущалась по-другому, и я не мог понять, почему. Мои синие шторы всё также закрывали единственное окно, а сторона соседского дома с потрескавшейся краской и их проржавевший кондиционер по-прежнему были моим единственным видом из окна. Мама немного прибралась, пока меня не было, трофеи с Little League и Pee Wee Football были вымыты, стояли лицевой стороной вперед на одинаковом расстоянии друг от друга и теперь были упорядочены по годам. Вместо того, чтобы создавать комфорт, знакомое окружение моей комнаты лишь напоминало мне о том, что я находился в удручающей тюрьме вдали от Кэтрин и бесконечных полей Ок Крика. Я скучал по парку, ручью и прогулкам вдоль дорог длиною в мили, когда мы просто разговаривали и соревновались, кто быстрее съест свое мороженное, до того, как сахар и молоко начнут капать нам на пальцы.