— К Ли Паттерсон Янгблод?
— Да, мадам.
— Надо же! — сказала мамочка и подмигнула. — И как ты уживаешься со своей тётей Ли?
— Становится легче, — ответил Эллиот, ухмыльнувшись.
— Что ж, ей-богу, она та ещё заноза. Со времён старшей школы, — заметила мамочка.
Эллиот рассмеялся, и я ощутила, как сильно мне его не хватало. Внутри я обливалась слезами, как делала часто с тех пор как он уехал.
— Боже мой, где же наши манеры? Не хочешь ли зайти, Эллиот? Кажется, у меня есть чай и свежие фрукты с овощами из нашего сада. Или что от них осталось после этой засухи. Я повернулась, сердито глядя на мамочку:
— Нет. У нас полно дел. Здесь Поппи со своим отцом.
— Ой, и правда, — сказала мамочка, прижав пальцы к груди. Она вдруг занервничала. — Мне очень жаль, Эллиот.
— В другой раз, — сказал Эллиот и помахал нам на прощание. — Увидимся завтра, Принцесса Кэтрин.
Я ощетинилась:
— Не называй меня так. Никогда.
Я отвела мамочку внутрь, хлопнув москитной сеткой. Мамочка нервно вцепилась руками в свой фартук. Я проводила её наверх и вдоль по коридору, а затем – ещё на пять ступенек выше – в хозяйскую спальню наверху, знаком показав ей присесть возле туалетного столика. Она так и не смогла провести ни одной ночи в их общей с отцом спальне после его кончины, так что мы приспособили небольшую чердачную комнату в её спальню.
Мамочка нервно пыталась поправить прическу и оттереть салфеткой грязь с лица.
— Боже, не удивительно, что тебе не хотелось, чтобы он зашёл. Я страшилище.
— Ты тяжело трудишься, мамочка. — Я взяла её расчёску и принялась расчёсывать ей волосы. Она расслабилась и улыбнулась.
— Как прошёл твой день? Как школа? Домашняя работа готова?
Не удивительно, что Эллиот ей нравился. Она тоже разговаривала вопросительными предложениями.
— Всё хорошо. Из домашки только геометрия.
Она фыркнула.
— Только геометрия, — передразнила она мой легкомысленный тон. — Я с трудом могу решить простейшее уравнение по алгебре.
— Вовсе нет, — возразила я.
— Только благодаря твоему папочке…
Она замерла на середине фразы, уставившись в никуда.
Я отложила расчёску и прошла по коридору, затем вниз по лестнице, стараясь занять себя чем-нибудь. Мамочка расстроилась и до конца вечера собиралась прятаться от людей. Она проводила дни, притворяясь, что всё в порядке, но временами, когда речь заходила об отце, на неё вдруг накатывала тоска, воспоминания обрушивались на неё, и она ускользала. Я же оставалась – занималась уборкой и готовкой, а потом развлекала разговорами наших постояльцев. Своё время я проводила, заполняя учётные книги и стараясь поддерживать в порядке наш захудалый дом. Работы в «Джунипер», пусть даже это и была крошечная мини-гостиница с редкими посетителями, всегда хватало как минимум на две полные ставки. Иными вечерами я радовалась, что мама отключалась из-за своих воспоминаний, взваливая всю работу на меня. Работа приносила умиротворение.