Я лишь пожала плечами. Айзек вздохнул и снова сжал мое запястье, отчего кожу закололо. Теперь, когда я человек, воздействовать на меня гораздо проще. Может, это и к лучшему. По крайней мере, мне не хочется уже рыдать и кричать от собственного бессилия.
Айзек ушел, а я еще долго сидела на кровати, уставившись в одну точку. После воздействия его магии на меня напало безразличие ко всему происходящему. Как жить дальше? Что делать, если магия не вернется? А если поправлюсь, как возвращаться на службу? Как вообще жить с осознанием того, что убила человека?
Вопросы роились в голове. Их становилось все больше и больше, а вот ответы находиться не хотели. Вообще ничего не хотелось… Вставать, переодеваться, собирать вещи… Да и жить уже не особо… Пришла медсестра, спрашивала что-то, осматривала. Не помню, что отвечала ей. Потом еле-еле расписалась в бумагах. Дрожь в руках все не проходила… Взглянула на поднос с едой… Пусть и госпиталь, но кормили здесь вполне прилично… Однако заставить себя поесть я не смогла.
В шкафу нашла одежду. Оказалось, у меня здесь лишь форма боевых магов. Я долго рассматривала плотную зеленую ткань, блестящие золотистые пуговицы, нашивку в виде стрелы… В детстве я смотрела на Айзека в такой форме и мечтала носить такую же. Время шло, и все менялось. После тренировочного лагеря я все же выбрала полицию. Если вся жизнь бесконечно наполнена магией, рано или поздно захочется чего-то обычного. Вот и мне захотелось… Даже пришлось заблокировать пси-магию, ведь полицейские в большинстве своем обычные люди. Не нужно было уходить оттуда… С чего я взяла, что из меня выйдет хороший боевой маг? Надо же было облажаться едва ли не в первые минуты! Из-за моей глупости погиб человек! Пусть одержимый, но ведь его мог спасти кто-то другой. Настоящий маг, а не подобие его… Как я…
Переоделась в форму, умылась, причесалась кое-как. В зеркало смотреть больше не хотелось. В конце концов, какая разница, как выглядит бывший маг-неудачник… Стук в дверь показался мне столь оглушительным, что я едва не подпрыгнула. Удары были резкими, и от них даже слышалось эхо. С подобными спецэффектами любят появляться лишь эйры. У меня внутри все сжалось против воли. Я не хотела реагировать так на этого гадского инспектора, но ничего не могла с собой поделать.
Я сказала: «Войдите!», но дверь и не думала открываться. Прошло несколько секунд, и прямо передо мной материализовался инспектор Додж собственной персоной. В момент его появления по комнате пронесся сквозняк, заставивший шторы колыхаться. И вот он стоял передо мной… Высокий, худощавый, в черном удлиненном пиджаке с высоким воротником, строгих брюках и блестящих лакированных ботинках. Его осанка была безупречной, как и прическа… Длинным черным волосам инспектора Доджа позавидовали бы многие девушки. Они всегда лежали идеально — волосок к волоску… У него было вытянутое лицо с острым подбородком, большие зеленые глаза, которые сейчас выражали глубочайшую скуку. Додж стоял, обеими руками опираясь на трость с серебряным наконечником, и оглядывал палату. Если бы я снимала кино, то непременно взяла бы его на роль главного злодея…