— Так, — заявил он наконец. — Хватит дурачиться. Иди, сниму ошейник, потом попытаем полосатого кьяром, чтобы начал, паразит, учиться обороту. А потом… Я решил. Идем к Древорубам вместе. У меня там свои счеты есть, и вообще. Твоих надо вытаскивать. Я решил!
Повторил, наверное, чтобы ни у кого сомнений не осталось. И челюсть выпятил.
В эту челюсть я его и поцеловала со счастливым визгом повиснув на шее.
В норе мы задержались почти на сутки. Потому что даже оборотни устают, потому что идти осталось всего ничего, потому что Леопольда надо было приучить обратно ходить и говорить по-человечески, а то он от долгого пребывания в теле белки так и норовил пострекотать на нас и в людском облике.
Хорошо, ошейник мой ему нормально подошел, мы его просто запечатывать не стали — мог сам одевать и снимать, когда хотел. Зато научился общаться мысленно.
Елки с иголками, как хорошо было, когда он этого не умел! Научили на свою голову, и теперь не знали, как заткнуть. Даже грозный рык большого медоеда и когтем под хвост помогало максимум на пятнадцать минут.
Правда, к утру того дня, когда мы наметили поход, белк, наконец, выговорился. И стал тарахтеть примерно вполовину меньше. Но к этому моменту мы уже выучили наизусть всю его незамысловатую биографию придонного сироты, а также получили целый ворох беличьих впечатлений от всего на свете и чего попало.
Уффф…
Зато Карл тараканов под этот стрекот передавил почти всех, и теперь улыбался мне открыто, словно сбросил какой-то непосильный груз. Да и меня буквально подбрасывало. От нетерпения — до цели осталось всего пара шагов. От радости, что Карл поможет мне освободить моих, и вдвоем мы живо разберем этот чертов клан по кирпичику. От влюбленности на всю голову и остальной мой приплюснутый этим непривычно-ярким чувством организм…
Уходила от норы я даже с некоторым щемяще-сладким сожалением. Это отличное логово… и мы сюда еще обязательно вернемся.
Сельва стелилась под ноги зеленым ковром, пару раз мы обошли лежки крупных хищников, которых Карл чуял заранее, и меня учил. Первый привал решено было устроить уже в горах, там, где плотность голодных монстров на квадратный метр почвы была заметно меньше.
Узкий карниз рядом с обрывом овевался свежим ветерком, и после духоты сельвы это было приятно. Мы со вкусом пообедали, тщательно собрали все остатки пищи — чтобы не пустить за нами по следу кого-нибудь голодного, и уже почти тронулись дальше…
Превращенный на время пути обратно в скунса Леопольд (свое старое имя он назвать отказался, так ему новое понравилось) запрыгнул к Карлу на рюкзак, заворчавший про захребетников медоед встал с земли, поправил экипировку и шагнул к едва заметной звериной тропе, когда вдруг над краем обрыва, буквально в трех шагах от него, бесшумно возникла гигантская сегментарная пасть, распахнувшая зубастые-жвала-лепестки, с которых капала зеленоватая слизь. Гигантская тварь покрепче впилась клешнями в край обрыва и явно приготовилась к броску.