— Саттон… — выдохнул я.
Покачав головой, девушка просто пошла вперед. Я ждал, что она хоть что-нибудь скажет мне. Вместо этого ее рука взметнулась в воздухе, и Саттон отвесила мне такую звонкую пощечину, что мои зубы клацнули, стукнувшись друг о друга. Тогда до меня дошло, почему ее глаза смотрели с такой болью.
Она не пошла обратно к себе, а направилась в сторону двери, ведущей на крышу, в мое убежище.
Я нервно провел рукой по волосам и раздраженно застонал. Мне не нравилось задумываться над влиянием этих чертовых женских гормонов, именно поэтому я всегда избегал отношений.
В данный момент я никак не мог определиться, пойти за ней или нет. И наконец решил, что мне нечего скрывать, и я ничем не заслужил ее гнев. К сожалению, сейчас я был зол. Меня взбесило, как она отреагировала, увидев нас с Моник. Приняв окончательное решение, я стремительно поднялся по лестнице. Дверь на крышу с хлопком закрылась за мной. Девушка сидела ко мне спиной и вздрогнула от резкого звука.
— Саттон, — прорычал я.
— Мне нечего сказать тебе, — произнесла она, наклонив голову вперед. Она смотрела на землю у своих ног.
— Зато мне чертовски много нужно сказать тебе! — закричал я. Меня совершенно не волновало, слышимо ли кто-то нас. Пусть смотрят устроенный нами спектакль на крыше.
— Что, например? — Она наконец повернулась и опустила ноги, чтобы встать. — Рассказать о том, что ты позволил этой женщине платить за секс? Боже мой, Кэлин! Теперь я чувствую себя такой грязной!
Саттон провела руками вдоль тела, чтобы показать, насколько скверно быть опутанной моими грехами.
— Ты ошибаешься!
— Неужели? — Склонив голову набок, она пристально посмотрела на меня. Ни разу до этого момента я не видел ее такой обезумевшей. Ее раздражало то, что она нуждалась во мне? — Как по мне, все выглядело довольно просто!
— Послушай себя! — Я указал на нее. — Ты жутко субъективна и понятия не имеешь, что произошло на самом деле!
— Так объясни мне! — сказала она уже более мягким голосом, скрестив руки на груди. Саттон не собиралась так легко поверить мне. — У тебя есть пять минут на объяснения.
Мне хотелось развернуться и уйти прочь. Такие выходки не стоили моих нервов, но… с тех пор, как я помог ей повесить эти чертовы шторы, Саттон завладела мной. Она была другой, отличалась от всех остальных и каким-то чудом успела приласкать мое гниющее сердце. Я не чувствовал к ней любви, но испытывал огромную потребность в ней. Она не судила меня. Она получила меня. И именно поэтому сейчас я не ушел, а остался, чтобы все объяснить ей.