Однако, доказать багровому от возмущения учителю, что он в чем-то неправ, или попросту сорвать урок дурацким розыгрышем было нашим с Лукой привычным и наиболее любимым занятием. Но, когда приходилось отвечать за содеянное, я всегда брал ответственность на себя, прикрывая Луку, потому что его отец имел тяжелую руку и весьма суровые и консервативные взгляды на воспитание отпрыска. Я уже тогда ничего не боялся и был остёр на язык. Вместе с приличными отметками по успеваемости я имел низший балл по поведению, постоянные письменные и устные жалобы буквально от каждого преподавателя и славу просто невыносимого ученика.
И только отличные успехи в учебе и, наверняка, немалые денежные взносы отца удерживали руководство лицея от моего позорного отчисления. И хотя в учебных заведениях Франции телесные наказания уже много лет были запрещены законом, в те времена большинство родителей, как и отец Луки, ничего плохого и лишнего в них не видели. И многих моих одноклассников отцы жестоко пороли и за гораздо меньшие шалости, чем позволял себе я. Однако отец ни разу в жизни не поднял на меня руку, не пытался силой добиться подчинения, оставаясь при этом самым большим авторитетом в моей жизни. А мама вообще по своей природе была человеком чрезвычайно мягким и добрым, и мы с Наоми просто купались в ее любви и ласке. Именно такая теплая атмосфера и обоюдная поддержка, царившие в нашем доме, пожалуй, сформировали мое представление об истинных семейных ценностях, об идеальных отношениях между супругами. Родители были очень счастливы в браке и обо всем имели единое мнение, несмотря на то, что в доме вполне определенно царил патриархат. Отец являлся настоящим добытчиком и каменной стеной, а мама — хранительницей семейного очага. Весь уют в доме, прекрасный интерьер, ведение хозяйства — все это было результатом маминой заботы, здесь Гаэтан полностью доверял ее высокому вкусу. По крайней мере, до того момента, когда из-за разногласий с отцом, уже взрослым, мне пришлось покинуть его дом, я не мог припомнить ни одного случая, чтобы мама хоть в чем-то возразила ему, или отец хоть немного повысил на нее голос. Благодаря родителям, я вспоминаю свое детство как самую безоблачную и полную радости пору.
И, конечно же, это было время первых детских влюбленностей. Раздельное обучение, когда я всю неделю находился в лицее, возвращаясь домой лишь в субботу после уроков на выходные, трепетное отношение отца к маме и нежная любовь к сестренке — это порождало довольно светлые и романтические чувства к девочкам, существам, почти незнакомым из-за ограниченного общения. Они казались нам тогда чем-то неземным и возвышенным — сродни сказочным ангелам. Их воздушные платьица и кружевные шляпки, маленькие ножки в туфельках и застенчивые взгляды — все это рождало смутные томления в мальчишеских сердцах.