Двигаюсь дальше к последней статуе, расположенной в самом темном и сыром углу. Старуха. Она же местный символ смерти. Покровительница заблудших душ. Ее изображают в темном балахоне с глубоким капюшоном, закрывающим лицо, с высоким, витым посохом в руке. Рядом с ней редко ставят свечи. В Гленже не принято поминать умерших. И к Старухе приходят молиться о милости для тех, от кого отвернулись другие боги.
В глубине ниши, освещенной одним факелом, лежат заготовленные свечи. Они из темного воска с кроваво-коричневым оттенком, напоминающим запекшуюся кровь. Я беру одну и подношу к факелу. Огонек вспыхивает на фитиле, постепенно разгораясь и растапливая воск. Свеча словно светится изнутри, согреваясь от пламени. Ее цвет меняется на бордовый.
— Покойся с миром, Раннавель-шэи-Иссор, — как только имя гадалки срывается с губ, пламя свечи вспыхивает ярче и на мгновение меняет цвет на потусторонне-синий. Затем снова становится нормальным. Не знаю, что происходит с душами гадалок из древнейшего рода, известного в нашем мире, но теперь последняя просьба одной из них исполнена. Мой долг отдан.
Ставлю свечу в нишу и направляюсь назад. У изваяния матери на мгновение замираю, глядя на изобилие свечей и деревянного младенца в пеленках, застывшего у нее на руках. Анджей… Сейчас он где-то здесь. В этом мире. Такой же недоступный для меня, как и полгода назад. И неизвестно, когда я смогу увидеть его снова.
Прикрываю глаза и усилием воли отгоняю лишние мысли. Здесь и сейчас я не княгиня проклятых, а леди Кларисса Ринтон, у которой никогда не было детей. И горевать ей не о чем. Только о том, что не может дать мужу наследника. Последняя мысль заставляет на секунду задуматься. Кажется, у меня есть идея, как оправдать любые наши похождения с Деметрием. Странно, что она не пришла мне в голову раньше. Хотя… Ничего удивительного. Мы слишком зациклились на графе, герцоге и Молоте, чтобы уделить внимание легенде. Что ж… Пора это исправить. Надеюсь, напарник не сильно разозлиться.
Собираюсь с мыслями и надеваю на лицо отрепетированную маску, с которой и покидаю помещение.
— У вас здесь довольно мрачно, — улыбаюсь чуть натянуто, зябко поводя плечами, — и холодно.
Ноэль усмехается. Пока мы шли сюда, он успел представиться и вести себя стал значительно менее заносчиво. Осторожен. Неглуп. Хорошие качества.
— Я бы принял вашу фразу за приглашение, леди, но не люблю попадать в глупое положение дважды за один вечер, — он открывает тяжелую дверь и пропускает меня вперед.
— Из ваших слов следует, что дамы обычно сами падают вам в руки…