Её взволнованность и напористость отрезвляли. Поддавшись первому желанию ладонями я стёрла с щёк влагу, вызвав у Людмилы этим, кажется, настоящий ужас.
— Что вы делаете?! — возмутилась она громогласно, но, наскоро оглянувшись, тут же снизила голос почти до шепота. — Скорее пойдёмте в уборную!
Вцепившись в рукав белой, шелковой рубашки она буквально потащила меня за собой, не переставая бурчать что-то себе под нос.
— Нельзя так по мужикам страдать! Понимаю, что вы от него без ума, но лить из-за него слёзы, да ещё и на людях?! Это слишком, Виктория Александровна, — отсчитывала меня секретарша. — Учитесь держать себя в руках, а то какого же уважения вы хотите добиться от своих подчинённых хныча на их глазах?
Посмотрев на нас через зеркальную поверхность мне стало действительно стыдно.
«А и правда, что это я плачу у всех на виду? Да и вообще, разве стоит из-за неразделённой любви предавать свои идеи и цели? Разве можно отказываться от радостей жизни, пусть и без него?»
Мой ответ был однозначен и, стерев с лица все последствия от самой величайшей потери в своей жизни, с улыбкой я отправилась к гостям.
Мой путь ещё не был окончен.
Через четыре дня был выходной, и я не смогла не поддаться поселившейся в душе тоске. Меня не радовал этот день ещё до его наступления, потому что знала — мужчина моей мечты теперь будет бесповоротно потерян. Я не сомневалась, что увижу его снова, но понимала, что он не позволит себе ничего больше официального приветствия и банального обмена любезностями. Это, в общем-то, было совсем не плохо, однако такого общения мне было недостаточно.
— Может лучше не говорить с ним вовсе? — выдвинула я идею в безлюдное пространство любимой библиотеки.
Мой взгляд упал на стоящий у кресла журнальный столик. На нём сиротливо лежала красочная открытка-приглашение, которым я никак не решалась воспользоваться. В отличии от папы и Кати, которые считали неприличным пропускать такое грандиозное событие. Они не знали о моих к нему чувствах, хотя, как я полагала, догадывались. Не зря же отец как бы между прочим намекнул о расчёте в их браке? По его словам, та белокурая девица была единственной дочкой главы компании и основного держателя акций заводов медоборудования.
— Весьма выгодная сделка, — рассудительно произнесла сестра с непонятной улыбкой на губах, перед тем, как отправится совместно с отцом на торжество.
Спустя чуть больше получаса в нервозном состоянии я считала минуты до начала празднества.
«Всего тридцать семь минут! Тридцать семь…»
С невероятно сильным ощущением утраты и того, что вот-вот лишусь чего-то ужасно важного — я не находила себе места. Хотелось выкинуть все эти нервирующие мысли из головы и просто ни о чём не думать. Забыть! Вычеркнуть из жизни навсегда! … Но сделать так было невозможно и единственный, пусть и крошечный выход заключался для меня в прогулке на свежем воздухе.