— Я хотел… — начал было Кас.
— Поговорил уже, хватит, — материализовался на его плече Пушок. Он все еще оставался невидимым, как и было условлено заранее да и шептал настолько тихо, что кроме Ри Кавиньи его никто не услышал.
— Аола, послушай, — Кас дернул плечом, стряхивая кота.
— Вроде все, — Иришка еще раз придирчиво осмотрела себя, — можем ехать.
— Аола, я хотел извиниться.
— Давай потом, — она так и не подняла на него глаз. — Сейчас у меня нет сил на выяснение отношений. Грег, а лимончика у нас нет?
Карета тронулась. Иришка закрыла глаза: «Токсикоз подкрался незаметно, а главное не вовремя». Ее все еще мутило, и еще было очень стыдно: «Я просто нежная фиалка! Поспокойнее надо быть. Вряд ли в Мулене со мной будут деликатничать. Там небось уже целая очередь из желающих открыть мне глаза на Каса выстроилась. И что я там от нервов буду харч метать на королевские клумбы? Нет уж! Не дождутся они от меня такой радости». Она прикрыла глаза, убеждая себя, что случившееся пойдет ей на пользу. Во-первых, мужья прониклись и даже испугались, не ожидая такой бурной реакции со стороны коварного беременного организма, а, во-вторых, у нее просто не осталось сил на волнение. Король? Да и фиг с ним! Королева? Придворные? Ерунда все это и мелочи жизни, особенно на фоне токсикоза и ревнивого мужа.
Они все ехали и ехали, и тошнота опять стала подкатывать к горлу. Иришка старалась дышать медленно и глубоко. Наконец, карета остановилась.
— Мулен, ваши светлости! — послышался веселый голос кучера.
Глава семьдесят шестая, в которой знакомится с монархом
Иришка была рада возможности покинуть карету. Она шагала, улыбалась и глазела по сторонам. Кастерс вел их с Грегом какими-то узенькими аллейками, явно срезая путь. Остановились они только около кованой калитки, за которой начинался регулярный парк.
— Самое главное не волнуйся, — ри Кавиньи повернулся к жене.
— Кас, — Иришка вздохнула, — ты невыносим! — и, не давая рыжему возмутиться, ухватила его за косу.
— Что?
Не говоря ни слова, Иришка встала на цыпочки, обняла непонятливого супруга за шею и поцеловала.
— Никто кроме тебя не нервничает. Успокойся, хороший мой.
— И ты не сердишься? — повеселел рыжий.
— Ты просто не оставляешь мне такой возможности, — она тихонько засмеялась. — Сегодня я не могу себе позволить сердиться на тебя, но только сегодня.
— Сладкая, — теперь он потянулся за поцелуем, стараясь передать им всю свою любовь и нежность. Касу казалось, что с его плеч свалилась неимоверная тяжесть, на душе стало легко-легко…
— И часто они так, Грег? — совсем рядом послышался приятный мужской баритон, заставивший супругов прервать поцелуй.